Анна Порохня - Морозко или бруталы в шубах

Девушка медленно двинулась в их сторону и важно произнесла:

— Добрый… Какими судьбами у нас?

— Мамашка твоя где? — спросила Ляля. — Дом свой покажи. Нам поговорить нужно.

— Да за ради Бога… Вон, с красными наличниками. — Девица крутила головой, словно выглядывала кого-то.

— Ждешь кого? — не удержалась Рая от вопроса.

— Жду. Сегодня барины на охоту едут, вот и хожу. Может заметит кто из них, да из нищеты этой вытянет. Одежа есть у меня теперь, да и приданное какое-никакое. — Девушка явно была довольна собой и уверена в том, что все так и случится.

— Понятно. Ну что ж, жди.

Они отошли от нее, и Лялька покачала головой.

— Ничего нового… Что в нашей жизни, что здесь.

Приземистая избушка была темной и душной. Небольшой каганок, горевший в углу, еле-еле освещал пространство.

— Кто это? — Раздался от печи визгливый женский голос. — Хавронья, ты, доча?

— Нет. Но мы пришли поговорить о ней, — ответила Рая, вглядываясь в темноту. — Вам нужно забрать ее из леса.

— С чего бы это? — Длинная как палка женщина вышла на свет и окинула их злым взглядом. — Она должна с златом и серебром приехать! А вы кто?

— Какая разница. Дочь вашу заберите, иначе она околеет там! — Лялька понимала, что бороться с жадным блеском в этих маленьких глазках было бесполезно.

— Ага! Машка вся в мехах да в шелках, а Хавроша нет?! Убирайтесь отсюда, завистницы! Вон!

Подруги выскочили из избы, подгоняемые кочергой, и понеслись по узкой тропинке.

— Да пусть они там хоть все поперемерзнут! Балычо (свинья), а не женщина! — возмущенно воскликнула Лялька. — Вот так вот, пожелай человеку хорошего!

* * *

— Кто это? — Мужчина на вороной лошади пристально смотрел на бодро шагающих подруг. — Не припомню таких.

— Не знаю, барин! — Пожилой слуга тоже посмотрел на девушек. — Первый раз вижу!

— Что это за красотки, Никанор Степанович? — К всаднику подъехал еще один мужчина, одетый в пальто с бобровым воротником. — Утаил от друга?

— Да Бог с тобой, Алексей Егорович! Сам не знаю, откуда пташки в мой сад залетели! — Барин повернулся к слугам и приказал:

— Проследить и узнать, откуда девицы, и немедля доложить!

Мужики в овечьих жупанах потрусили вслед за подругами, стараясь держаться на приличном расстоянии.

* * *

Приближаясь к своему временному обиталищу, подруги услышали жуткий грохот, несущийся из избушки.

— Никак Хавронья на волю рвется? — Рая засмеялась. — Она сейчас всю избу развалит!

Дверь, подпертая поленом, трещала и ходила ходуном, а Хавроша ревела как дикий вепрь, попавшийся в ловушку.

Ляля убрала полено и отскочила в сторону, что кстати, вовремя сделала, ибо из избушки вылетела Хавронья, и ее разогнавшееся тело с тихим шлепком увязло в снегу.

— Мама-а-аня-я! — загудела она и встала на четвереньки. — Мама-а-аня-я!

— Эй, Хавронья! Успокойся! — Ляля потянула Раю подальше. — Иди домой! Маманя тебя заждалась!

— Вы зачем меня ударили, а?! — Хавронья встала и двинулась к подругам. — Приданого моего захотели?! Серебра и злата?!

— Ты что, больная?! Замерзла бы под елкой, и все! — попыталась урезонить ее Лялька, но девица ее не слышала. Из-под сбитого платка повылазили редкие, мышиного цвета, волосенки и прилипли к потным щекам. Хавроша тщетно пыталась от них избавиться, но они прилипли намертво, и тяжело отдуваясь, она оставила это дело. Крутнувшись на месте, она потопала обратно в избушку, забрала свою корзинку и пошла, ломая ветки, обратно к елке, под которой сидела. Ее бас звучал по всему лесу:

— Морозко! Морозко! Где мое приданое?!

* * *

— Это кошмар! Это ужас! — причитала Тамара Ивановна, склонившись над книгой. — Нет! Это просто хаос! Как их вернуть?! Как?!

— Только в Новогоднюю ночь, когда откроются все переходы… — виновато протянул Николай Николаевич. — Никогда бы не подумал, что две девушки так сюжет могут испортить…

— Не подумал он! Это уже не сказка, а черти что! Как только она закончится, во всех книгах поменяется сюжет! Во всех! Ты как себе представляешь новую сказку «Морозко»?

— Будем надеяться, что все образуется. Нужно немного подождать, — успокаивающим тоном ответил Николай Николаевич.

— Надейся, надейся!

* * *

Подруги последовали за ревущей Хавроньей и узрели такую картину: Хавроша замолчала, когда увидела тех самых нахалов в шубах. Она приоткрыла рот, с которого --">