Софья Валерьевна Ролдугина - Глаз

наэлектризованное. — Что-то выбрасывают, что-то забывают — так хорошо забывают, что оно проваливается оттуда сюда. Ну, ты знаешь, как это бывает. Дети вырастают и все такое.

— А кошка?..

— Кошку, наверно, тоже выбросили. Но вообще иногда это происходит случайно. Когда что-то уже не нужно там, но и сюда этому чему-то рановато… Ладно, сам поймёшь когда-нибудь. Или нет.

Они некоторое время молчали и просто шли. Айзек хотел спросить что-нибудь ещё, но тут девчонка заговорила сама, очень тихо:

— Слушай, ну… а у тебя есть что-нибудь важное? Или кто-то? Девушка?

— С весны вроде бы нет, — сознался Айзек. Сейчас это уже не казалось трагедией. — Ушла к другу. Моему.

— Значит, друга у тебя теперь тоже нет?

— Ну да. Бывает.

— Конечно, бывает… А семья?

— Нет.

Айзек сказал, как отрезал.

— Ясно… — пробормотала девчонка и уткнулась взглядом в дорогу. — А у тебя есть… Впрочем, ясно, что нет. То-то и оно… то-то и оно…

— Ты о чем?

Айзеку стало уже не тревожно — тягостно. Как во сне, когда хочется проснуться, но не выходит. Фонари перемигивались жёлтым и синевато-белым, освещая груды хлама и битые автомобили, а вдоль дороги тянулась глубокая трещина.

— Да так, ни о чем. Мы уже пришли, кстати.

Они остановились перед большим старым домом. Он весь был в разломах и не разваливался на части, кажется, только из-за грубых ниток, стягивающих края трещин. От калитки к порогу стелился вытертый красный ковёр, а через щель в двери сочился мягкий, тёплый свет.

Девчонка пихнула ногой дверь и бесцеремонно шагнула через порог. Айзек ожидал увидеть что угодно, кого угодно… только не того рыжего парня в комбинезоне, методично штопающего потрёпанного игрушечного медведя.

Парень обернулся с интересом, но тут же заскучал и поплотнее подоткнул шарф.

— А, это ты. Помочь пришла? Я думал, ты по живым.

— Я думала, ты по игрушкам, — едко передразнила она его и отобрала у Айзека синий глаз. — Ничего не терял?

— Вроде нет.

— А это?

И она небрежно бросила ему глаз, как мячик для пинг-понга.

Парень вскочил на ноги и в невозможном прыжке поймал его — у самого пола. Потом подбежал к окну, блестящему, как зеркало, повернул кепку козырьком назад, поднёс руку к лицу, ойкнул… Когда он развернулся, то смотрел на Айзека и девчонку уже двумя глазами — кукольно-синими, кукольно-томными и лукавыми.

Парень моргнул.

Айзек рефлекторно сжал кулак, чувствуя иллюзорное щекотание нарисованных ресниц.

— А теперь правда лучше видно! — обрадовался парень. — Нет, серьёзно, я думал, что все, конец теперь… Ты молодец! А это кто? — Он ткнул в Айзека пальцем.

— Тебе лучше знать, — пожала плечами «арестантка». — Твоя ведь работа.

Он сощурился, недоверчиво моргнул.

— О, точно. Должны быть такие аккуратные стежки, я старался… Так это у тебя был мой глаз? Спасибо! — И он горячо потряс руку Айзека. — Тогда такая метель была, я все время лицо тер, тер, уронил, стал искать, а нашёл тебя, и вот… Спасибо!

Парень ещё долго рассыпался бы в благодарностях, но девчонка решительно отстранила его:

— Не надо. Ему пора уже домой возвращаться, а это, сам понимаешь, тяжело… Пойдём. Я тебя отведу.

Обратную дорогу Айзек запомнил плохо — или, вернее, не запомнил вообще. Девчонка крепко держала его за руку, но все остальное плыло, как в бреду. В память врезалась только страшная чёрная трещина, рассекающая небо от горизонта до горизонта.

У калитки дома девчонка выпустила руку Айзека и вздохнула:

— Всё. Дальше сам. Не пугайся — сначала сложно будет, но потом сообразишь, что к чему… И напросись на Рождество к кому-нибудь в гости, что ли. Мы проследим, чтобы тебя позвали.

Она улыбнулась и потрепала его по щеке — белой, фарфоровой рукой.

Айзек как будто от сна очнулся.

— Погоди… А я когда-нибудь встречу тебя? Или не тебя, но кого-нибудь из ваших?

— Ты? — Она наклонила голову набок, и тяжёлая коса мотнулась через плечо. — Да, конечно. Ты — обязательно встретишь, ведь у тебя хорошие руки… Только нескоро.

Девчонка заставила Айзека наклониться, привстала на цыпочки и поцеловала его в лоб — холодными, кукольными губами с запахом имбиря.

— Как тебя зовут?

— Айзек.

— Возвращайся домой, Айзек. Спасибо тебе за все.

А дома было пусто, холодно и темно.

Первым делом Айзек включил отопление. Потом прошёлся --">