Амели Вэнь Чжао - Алая тигрица

гигантских двустворчатых дверей из красного дерева сломана; другая, кажется, была отрублена зазубренным лезвием. Дерево заскрипело, когда он толкнул дверь и вошел внутрь, особняк широко распахнул пасть, как темная, безмолвная ловушка.

Поместье Керлана выглядело так, словно его разграбили. С мраморных стен были сняты картины в золотых рамах, а вазы из лазурита исчезли вместе с другими предметами, которые Керлан считал экзотическими. Кто-то разбил стеклянный потолок, и одна из хрустальных люстр рухнула в центр банкетного зала, хаотично рассыпавшись сверкающими в лунном свете стеклышками. Снежные сугробы занесли коридоры, и дыхание Рамсона клубилось перед его лицом, пока он шел дальше.

Когда Рамсон завернул за угол, то чуть не споткнулся о мертвеца, и тут же насторожился.

Застывшее тело покрывал снег; виднелись только рукав и окоченевшая почерневшая рука. Рамсон опустился на колени возле трупа, сметая свежевыпавший снег, чтобы откопать левую руку мужчины. Как он и подозревал, на внутренней стороне запястья была нанесена татуировка в виде ландыша.

Он был членом Ордена.

Вместо того чтобы испытать страх, горе или даже жалость, Рамсон с холодным любопытством осмотрел замерзшую руку. Равномерно почерневшая кожа указывала на внутреннее кровотечение. А на предплечье вздулась плоть – свидетельство высыпания.

Его отравили.

Рамсон стряхнул снег, открывая лицо мертвеца.

Оно было искривлено от боли, покрыто синяками отвратительного пурпурного цвета и со временем сжалось, но прекрасно сохранилось благодаря холоду. Рамсон изучал лицо еще несколько секунд, пока не решил, что этого человека он не знал. Это был труп рядового бойца, ничтожества, оставленного гнить, когда зима унесет свои снега.

И хотя их хозяина не было поблизости, его голос разносился над Рамсоном призрачным эхом.

Полагаю, ты умрешь безвестной и ничтожной смертью, а твое тело сгниет в сточных водах Дамбы.

Рамсон резко поднялся на ноги, и шепот рассеялся, когда до него донесся какой-то звук.

Одним движением он выхватил клинок, взмахнул рукой и развернулся.

Испуганный крик – его лезвие коснулось нежной плоти плоти незащищенного горла и… длинных, волнистых волос.

Рамсон сжал в кулаке волосы и потянул незваного гостя под лунный свет. Его опасения сменились удивлением.

– Олюша, – сказал он, когда женщина стала вырываться из его хватки. – Черт возьми.

– Отпусти меня, – выдохнула она, но Рамсон только притянул ее ближе, прижимая мизерикорд к нежной шее.

– Вряд ли, – сказал он. Черт возьми, он не планировал здесь ни с кем столкнуться, но, как хорошо знал Рамсон Острослов, все редко шло по плану. – Я должен был догадаться, что это твоих рук дело. Белладонна?

– Олеандр, – прохрипела она. – Ты потерял хватку, Острослов.

– Решишь выкинуть какой-нибудь фокус, и мы проверим, насколько я разучился обращаться с клинком.

Впервые он узнал об Олюше как об аффинитке, работающей в Манеже и специализирующейся на ядах и иглах с токсинами. И хотя она этого не знала, он использовал ее как разменную монету против Богдана, приветливого, но глупого управляющего печально известным клубом Манеж, где Аларик Керлан устраивал шоу, в которых принимали участие оказавшиеся в рабстве аффиниты.

То, что она была здесь, среди погребенных под снегом трупов с признаками отравления… У Рамсона закралась надежда, что он близок к тому, чтобы узнать правду, что же случилось с Орденом.

Олюша зашипела, но клинок, прижатый к ее горлу, заставил ее смягчиться.

– Тогда, пожалуй, мы оба пополним собрание трупов у наших ног, – усмехнулась она. – Отпусти меня. Я пришла сюда не для того, чтобы убивать тебя.

– Тогда почему ты здесь? – вежливо спросил Рамсон, прижимая клинок к ее горлу, хорошо зная, как доставить неудобство, но не ранить.

– Чтобы предупредить тебя. Керлан хочет твоей смерти, и он назначил высокую цену за твою голову. Орден, кажется, жаждет твоей крови, Острослов. – Она сделала паузу. – Во всяком случае, та часть, которая от него осталась.

При этих словах он поднял глаза и почувствовал, как натянулась внутри нить сомнения. Перед ними и позади тянулся пустой коридор.

– И зачем тебе предупреждать меня? Мы сделаны из одного теста, Олюша, так что избавь меня от попыток убедить меня в своей доброте душевной.

– Потому что ты мне нужен. – Резкость в ее голосе оттенила отчаяние, которое слышалось в ее следующих словах: – Богдана нет.

Это --">