Елена Михайловна Малиновская - Безымянный Бог

Нет, – внутри у Эвелины шевельнулось знакомое негодование. – Так нельзя!

– Ничего не поделаешь, – несколько виновато отозвалась повитуха. – Еще немного – мы убьем и ребенка. А она и так потеряла слишком много крови. Ей не выжить.

– Не тебе решать, старуха, – грубо прервала ее Эвелина. Затем подскочила ближе и перехватила нож. – Не тебе.

– Да что ты можешь сделать? – удивилась повитуха. – Тут колдунья нужна, причем сильная, а не молоденькая девчушка.

– Увидишь, – оскалилась в жестокой ухмылке Эвелина, выпуская наружу так долго копившуюся ярость. Повитуха отшатнулась, заглянув в красные всполохи, бушевавшие в глазах чужачки. А девушка уже творила первое заклинание. Вились, дрожа и переливаясь, светящиеся линии, мягким коконом окутывая фигуру лежащей женщины. Рохана слабо шевельнулась и издала приглушенный стон.

– Невероятно, – благоговейно прошептала повитуха, невольно пятясь от невиданного ранее зрелища. А Эвелина творила и творила колдовство, без сожалений расходуя собственные, с таким трудом накопленные силы. Губы шептали все новые сочетания слов, чуждые для уха старухи.

Девушка не знала точно – сколько времени минуло с того момента, когда она так решительно остановила повитуху. Она отмеряла часы стуком собственного сердца и прерывистым, постоянно рискующим прерваться навсегда дыханием Роханы. Эвелина уже ничего не видела перед собой от усталости, но продолжала колдовать. Бездумно, не оставляя ни капли магической энергии для себя. Давно сбежала молоденькая помощница повитухи, напуганная искрами огня, клубящимися в глубине зрачков чужачки. Давно сама старуха, не выдержав напряжения, упала без сил на лавку. Эвелина не обращала на это внимания. Никогда в жизни она еще так не сражалась за чужую жизнь. Никогда. Даже на Лазури девушка отказалась от битвы за жизнь наставницы, поддавшись уговорам Ронни. Конечно, потом она многократно корила себя за это малодушие, однако сделанного не воротишь. Тут не было дяди, с его насквозь лживыми нравоучениями и ядовитыми советами. Поэтому Эвелина билась насмерть, отвоевывая у богов их законную добычу. И победила.

На дворе уже царил полдень следующего дня, когда тишину комнаты наконец-то прорезал тоненький жалобный плач новорожденного ребенка. Повитуха торжествующе подняла дитя вверх.

– Девочка! – крикнула она.

Эвелина только слабо улыбнулась. Еще раз посмотрела на Рохану. Та еще спала под воздействием сонного зелья и заклинаний, но лицо уже порозовело, дыхание было глубоким и мерным.

– Надеюсь, дальше без меня справитесь, – с трудом проговорила девушка. И рухнула без чувств на лавку.

Ее несло на волнах беспамятства. Качало и кидало из стороны в сторону. Но без сновидений. Какое же это счастье – не видеть снов, в которых так любят прятаться осколки проклятой прошлой жизни.

Проснулась Эвелина от приятной прохладной тяжести на лбу. Долго жмурилась, нежась в истоме. Но потом с неохотой открыла глаза.

Около ее постели сидела Рохана – живая и, судя по цветущему виду, совершенно здоровая. Она укачивала на руках ребенка, который мирно спал, смешно сморщив носик.

– Ты проснулась? – удивленно вздернула брови знахарка, увидев, что девушка наблюдает за ней.

– Да, – ограничилась кратким ответом Эвелина.

– Я полагала, что ты должна еще месяц лежать пластом, – хмыкнула женщина. – Судя по тому, что мне рассказала повитуха, ты израсходовала весь запас силы. А прошли всего сутки.

– Я тоже так полагала, – уклончиво отозвалась девушка, с недоверием прислушиваясь к собственным ощущениям. Все тело наполняла небывалая легкость. Казалось, что можно выйти за порог – и взмыть в воздух. И совершить еще с десяток путешествий с островов на материк, причем подряд и без отдыха.

– А я и не думала, что привечаю в своем доме такую сильную колдунью, – рассмеялась Рохана. – Кто бы мог подумать – столь юная... Ты спасла мне жизнь, девочка.

– Мы квиты, – глухо бросила Эвелина. – Знаешь ли, не люблю оставаться в долгу. Тем более что по имперским обычаям я была бы обязана сообщить тебе свое истинное имя и стать рабыней.

– Я знаю, – еще шире улыбнулась женщина. – И, честное слово, боюсь, меня могли бы заставить так сделать. Лучший враг – безымянный раб. А ты, только не обижайся, все же враг, пусть и бывший. Как-никак из империи.

– Я не обижаюсь, – пожала плечами девушка. – Напротив, спасибо за откровенность. У нас все живут по таким законам. Кто сильный – тот и --">