Мару М - Мои кровожадные соседи

работала я вообще рентгенологом. А хобби мое называлось «тыжврач» у доставучих соседей. И отказывать было не то, чтобы неловко, но как не помочь, если это действительно нужно, а я могу?

— Марусь! Ты дома? — забарабанил в мою дверь сосед снизу.

— Да, заходите! — крикнула я, даже не пытаясь подняться, поэтому добродушный дядя Ваня застал меня сидящей практически под дверью с охапкой медицинских изделий, прижатой к груди.

— Ты что, упала? — сосед в неизменной и, кажется, вообще приросшей к нему намертво тельняшке живо вздернул меня на ноги, схватив подмышки, и даже отряхнул. Правда, почему-то, плечи. — Футбол смотрела?

— Только с работы пришла, — я оглянулась на видневшийся в единственной комнате телевизор. — А кто играл-то?

— Эх, — он вздохнул и махнул рукой, раздосадованный. — Пробки выбило, теперь не знаю, забили или нет на последней минуте…

— Я тем более не видела, даже на первой, — я пожала плечами и пошла в комнату, сгрузила свой скарб на диван.

— Одни расстройства, — буркнул он и вышел, прикрыв за собой дверь. Но практически тут же снова открыл ее, — А кто въезжает рядом?

— Не знаю, они в шкафу от Никитичны прячутся, так что не видела, — усмехнулась я.

— Как я их понимаю, — донеслось из коридора, и дверь снова закрылась.

А я села на краешек опасно заскрипевшего дивана и тяжело вздохнула. Обвела взглядом свою негаданную-нежданную однушку на окраине города, обретенную мною по наследству два месяца назад, но такое чувство, что я всю сознательную жизнь тут провела. Соседи взяли меня в оборот так быстро, что я даже пикнуть не успела, тут же негласно приняв меня в свою большую пятиэтажную и многоквартирную семью. И только сама квартира отчаянно меня не принимала. У меня тут все из рук валилось, мигом кисло ультрапастеризованное молоко, сохли мои драгоценные розы, ломалось все, что только могло сломаться, а на плите бежало все, что было способно к бегству. И даже то, что по рецепту и консистенции было не способно…

Резко открывшаяся дверка антресоли заставила меня вздрогнуть, но уже не подскочить, как в первое время.

— За что ж ты меня так ненавидишь? — спросила я в пустоту, и не рассчитывая на ответ.

С банкетки снова упала сумка.

Я опустила голову и завыла в голос от едва сдерживаемого отчаяния.

— У вас собака есть? — тут же осторожно спросили от входной двери.

Вот теперь я подхватилась, как в старые добрые времена, испуганно озираясь.

— Дверь была открыта, — смущенно кашлянул незнакомый мне мужчина, упакованный в черную водолазку по самые уши, и это в такую жару.

— Нет у меня собаки, это я выла, — я покраснела, кажется, с головы до пят. — Извините. А вы кто?

— Ваш сосед, — он указал на видневшуюся за спиной лестничную площадку. — Подумал, вдруг у вас собака, а тут эта дверь открытая, убежит еще… Извините, если помешал выть.

— Ничего, я уже закончила, — ответила я и мысленно дала себе пинка. Нашла, что ответить, блин. — Может, чаю? Раз уж у вас переезд…

— Нет, спасибо, — даже слишком поспешно открестился гость, спиной вперед выходя из моего коридора. — Хорошо, что вы без собаки.

— Не любите животных? — удивилась я, выходя к двери следом.

— Аллергия. На волков. И собак, — немного нервно улыбнулся он и практически исчез за соседней дверью.

— Упырь какой-то, — пробормотала я, невольно подражая Никитичне, и заперла дверь.

Хотя, встреть я его лет пять назад, в пору студенчества и романтики, пожалуй, впечатлилась бы. Высокий, стройный, черноволосый, черноглазый, в общем, все, что мне эстетически приятно в мужчинах. Но странный дальше некуда, просто слов приличных нет для описания его поведения.

— Небось, и спит в том самом шкафу, — я хихикнула. — А раз уж Никитична его предшественника вечно звала старым вампиром, то он у нас будет молодым. Где-то у меня чеснок завалялся?

В вампиров я, конечно же, не верила, как и в прочую нечисть, за которую мне тут прекрасно сходили мои соседи, но впечатление киношного вампира из подросткового сериала новый сосед вполне производил. Не до такой степени, чтобы надевать чесночные бусы, но до той самой, чтобы о чесноке просто вспомнить.

Глава 2

— Скальпель, — командовала я благоговейно застывшей рядом Никитичне. — Ножницы. Ватку.

Зашитую черепушку Антошке, мальчику чуть за сорок, я обрабатывала не в первый раз, далеко не в первый. Зато ныл и трясся он каждый раз --">