Павел Степанович Миротворцев - Возвышение Хиспа

лопаток, практически матово-чёрный цвет соседствовал с пепельным — значительная часть волос поседела; кожаные штаны, лёгкая белая рубашка из чистого хлопка закрывала мускулистое тело. В ступоре, стянув рубашку через голову, я отбросил её в сторону. Мужик был не с грудой чрезмерно перекачанных мышц, а с «аккуратной», если можно так сказать, мускулатурой. Все мышцы, которые должны выделяться, — выделялись. В то же время они не выглядели так, будто в любой момент готовы прорвать кожу и выпрыгнуть наружу. Единственное, что можно было определить сразу, так это их крепость. Казалось, они были просто каменные, а тугие выступающие жилы только усиливали это впечатление. На лице же первым делом выделялись глаза. Из светло-карих, какими им полагалось быть, они стали жёлтыми, больше даже огненными. Белок несколько потускнел, поэтому радужка выглядела более яркой, чем была на самом деле. Несколько заострившиеся черты лица приобрели хищное выражение, явно сказалась длительная дорога. Единственное, что выдавало мужика с головой, так это ямочки в уголках губ: сразу становилось понятно, что человек много улыбается. Хотя с таким выражением лица можно было подумать, что он какой-нибудь садист, псих и улыбается — когда кого-нибудь пытает. Ассоциации, возникающие при виде мужика, упорно склонялись в демоническую сторону. И тут меня заклинило.

— Солина!!! — взревел я дурным голосом, при этом бешеными глазами сверля двухметрового монстра перед собой. Монстр отвечал мне взаимностью.

Эльфийка, казалось, появилась из воздуха.

— Да?

— Это кто? — ткнул я пальцем в зеркало — мужик, в свою очередь, ткнул пальцем в меня.

Ушастая опасливо покосилась на отражение, затем с надеждой — на дверь и только потом осмелилась посмотреть прямо на меня. Наткнувшись на сумасшедший взгляд моих жёлтых глаз, испуганно вздрогнула, но всё же ответила:

— Ты.

Честное слово, я не поверил. Минута проходила за минутой, а я всё так же стоял и пялился на отражение. Подняв правую руку, поиграл пальцами — мужик в зеркале повторил то же самое. Сложил руку в кулак, оставив лишь средний палец, — незнакомец сделал то же самое. И вот тут меня «прорвало». Закатившись в приступе истерического хохота, я повалился на пол и минут десять просто ржал, не переставая, под конец, правда, уже лишь всхлипывал. Сил смеяться не осталось.

— Этот козёл ведь с самого начала всё знал, — тоскливо произнёс я, не делая попыток подняться с пола.

— Ты сейчас о ком? — поинтересовалась любопытная эльфийка.

— О Дженусе, — процедил я сквозь крепко стиснутые зубы. — Он знал, что вернуться обратно я уже не смогу.

— Обратно? — удивлённо спросила девушка.

— Домой, — вяло отозвался я.

— А откуда ты родом? — Ушки у Солины, казалось, испуганно прижались к голове.

— Из России.

— Это где? — Теперь ушки в заинтересованности наклонились в мою сторону.

— Далеко.

— А кто такой Дженус? — Ушки задорно встали торчком.

— Мудила вселенского масштаба в кубе! Это значит — главный мудила на три существующих мира.

— Три мира? — удивлённо мигнула Ушастая.

— Да.

— Кстати, могу тебя поздравить! — радостно произнесла эльфийка, ушки у неё при этом начали жить своей жизнью, они каждую секунду меняли свою положение. — Ты в первый раз назвал меня по имени!

Я тут же усиленно начал вспоминать, действительно ли первый раз назвал её по имени? По всему выходило, что остроухая была права. Увидев же, что глаза у неё весело блестят, а ушки вообще творят непонятно что, я не удержался и ляпнул:

— Запомни этот день!

— Почему? — несколько настороженно спросила девушка. Ушки опять заинтересованно подались вперёд.

— По имени я назвал тебя первый и последний раз, — ухмыльнувшись, ответил я.

— Тебе не нравится моё имя? — Ушки, казалось, беззвучно заплакали, печально поникнув.

— Обожаю твоё имя и обожаю тебя, но это дело принципа!

Ушки вновь задорно встали торчком.

— Когда-нибудь ты изменишь этому принципу! — убеждённо сказала Солина.

— Естественно, — не стал я отрицать очевидного. — Но это «когда-нибудь» ещё не настало, а поэтому пока ты будешь у меня Остроухой, Ушастой, Красавицей, Эльфийкой, Глазастой, Анимешкой и прочая, и прочая.

— Мне тебя хочется убивать по двадцать раз на дню, — несколько огорчённо произнесла эльфийка, ушки же, наоборот, казалось, были всем довольны. Выглядывая из-под волос, они с потрохами продавали --">