Сергей Анатольевич Смирнов - Хроника лишних веков (СИ)

двадцатого.

Я собрал их все и пошел прочь, прихватив с собой и покорёженную серебряную шкатулку, которая и в таком состоянии могла в наши дни составить - вот каламбур! - целое состояние.

По дороге домой я думал о своих стариках и просил у них прощения. "Нет, я еще не дома, я - там. И Колизей волочится за мной, как ядро, прикованное цепью к ноге каторжника... Но подождите немного - неделю, месяц, никак не тысячелетие... Это должно кончиться, отпустить".

И через неделю, убедившись, что гуннский дух окончательно отбит и римские бездомные собаки не шарахаются от меня, поджав хвосты, я дал объявление в вечерней газете:

"Для г-жи Т-ской Екатерины Глебовны имеются важные сведения из России.

Она может осведомиться в любой из грядущих четвергов с шести до девяти пополудни по адресу..."

Ждать пришлось еще неделю.

Однажды в четверг, когда сердце, по обыкновению, уже начинало выпрыгивать из груди, а именно за пару минут до пяти пополудни, под нашими окнами возникло и замерло, продолжая как-то неуловимо скользить сквозь пространство, длинное чёрное авто.

С шофёрского места вышел человек под идеальным белым кругом фуражки и, механически обойдя эту огромную чёрную пулю, открыл заднюю дверцу.

Красивая женщина, еще не дожившая до бальзаковского возраста, вся в тёмном, возникла вовне... и, подняв взгляд, чуть рассеянно посмотрела на наши окна.

Я затаил дух и подумал: "Ныне отпущаещи..."

И с величайшим напряжением улыбнулся маме.

- Мама, ты помнишь, я говорил о возможном визите в четверг? Гость, как видно, пожаловал... Только не хлопочи. Чашки кофе довольно.

Колокольчик в прихожей брякнул, и я, сдерживая себя, неторопливо двинулся к двери.

- Вы господин Арапов?

- К вашим услугам. - Я поклонился.

Озноб пересилило жаром.

...За ней стоял, направляя в меня вольфрамовый взгляд, высокий и молодой человек в белой шофёрской фуражке.

- Марко, подожди внизу, - сказала она по-итальянски, не глядя на него.

И грациозно вступила в прихожую.

На столе, рядом с моей чашкой и неподалёку от сахарницы, лежал пакет, очень похожий на тот, что передал мне в руки полковник Чагин.

Она пристально посмотрела на пакет. Тонкие черты лица, серые глаза - и немного эмигрантской бледности... Только губы чуть-чуть, по-южному, пухлы и ласковый пушок над верхней губой. Остальное же - грациозный холод, изящество недоверия... Трудно было бы спрашивать ее о нужде и обстоятельствах... и эта чёрная сумочка, дочка роскошного чёрного авто, скользящего внизу сквозь пространство...

- Я вас внимательно слушаю, Николай Аристархович.

Вдруг я подумал, старше она меня или нет. И усмехнулся... о чем сильно пожалел. Потом пожалею еще сильней.

- Видите ли, Екатерина Глебовна, мой долг - исполнить... - От волнения чуть не выпалил разом: "последнюю волю". - Исполнить поручение Аристарха Ивановича Чагина.

Улыбка Е.Г. раскололась.

- Он... где? - спросила она, вытягиваясь в струнку.

Я тоже вытянулся, вздохнул поглубже, подумал: "Так-то лучше..."

- Екатерина Глебовна, я - печальный вестник. Аристарх Иванович Чагин ушёл из жизни на моих глазах. В Манчжурии.

Она побледнела, закрыла глаза и шепнула:

- Так далеко...

Потом я долго смотрел на поверхность кофейной тьмы, что была абсолютно гладка и недвижна. Когда я очнулся, то увидел, что лицо Е.Г. светло, и смотрит она в окно, на Рим. Потом очнулась и она.

- Извините, - бескровно улыбнулась она. - Вы его хорошо знали?

- Всего несколько дней... но самых горьких дней нашей жизни.

- Аристарх был прекрасным человеком, - сказала она, словно опять прося у меня извинения.

- Екатерина Глебовна. - Я положил руку на пакет и почувствовал себя уверенней. - Полковник перед смертью поручил мне передать вам...

- Что это? - перебила она меня и с испугом отстранилась.

Ив эту минуту я совершил самую тяжкую ошибку.

- Видите ли, это - двадцать очень древних и очень золотых ценных монет. Пусть вас не удивляет такая странная коллекция...

...и осёкся.

Она медленно и грустно качала головой.

Воздух каменел, превращался в лёд. Я застывал во льду.

- Я не могу принять этих денег... Я знаю, что Аристарх думал обо мне... как я здесь, одна. Он был прекрасным человеком... Николай Аристархович, я вынуждена сообщить вам, что я замужем... - Льдинки на ее губах ломались, ломались, мучительная улыбка не таяла. - Мой муж - итальянец. --">