Янина Волкова - Дети луны, дети солнца

ловушку, мечется на берегу, крича и плача. Никогда не звала она до этой минуты богов, чтобы те обратили на нее свой взор, не молила о помощи, оттого и не знает – они не услышат. Уши их полнятся кровью, древней и черной, рты зашиты красными нитками, а пустые глазницы глядят в темноту, куда им всем проложена дорога.

Срывается с губ ее испуганный вскрик, стоит чему-то тяжелому глухо упасть в снег подле самых ног, и не сразу признает она в этом предмете лук старшего брата. Хэльвард прыгает по особо большим льдинам с ловкостью оленя, роняет стрелы из колчана, а Ренэйст стоит на берегу, с трудом удерживая в руках его лук, который подняла из снега. Замирает Хэль на мгновение, добравшись до середины озера, стараясь сохранить равновесие, смотрит в темную его пучину – а затем прыгает, исчезая в ледяной воде.

Погружается лес в тишину, засыпает вновь, и покой его нарушают лишь всхлипы маленькой девочки. Прижимается она к древку лука мокрой щекой, не сводит затуманенного взгляда с поверхности озера, плача по двум своим братьям. Как могли они оставить ее одну? Как вернется она домой? И, главное, что же скажет Ренэйст отцу, когда захочет конунг узнать, где же его сыновья?

Не может она вернуться, ведь просил Хэльвард не рассказывать, что ходили они в лес, а другого ответа у нее для отца нет.

Кажется ей, что проходит вечность до той поры, когда доносится из чащи свист и ржание коней. Слышит она топот копыт, людские крики, и вскидывает Ренэйст голову, смотря на приближающихся к ней всадников. Как узнали они, куда держали путь беглецы? Будь она старше, то непременно бы задала отцу этот вопрос, но сейчас не имеет это никакого значения.

Ганнар Покоритель спешивается, и Ренэйст, прижимая лук к себе, бежит к отцу. Преклоняет мужчина колено, заключая ребенка в объятия, и, подхватив свое дитя на руки, целует ее в висок. Заходится Ренэйст еще более горьким плачем, жмется к отцу, пока сжимает он девочку в медвежьих своих объятиях.

– Хвала Глин, ты цела. Но где мальчики, Рена? – спрашивает он встревоженно, вглядываясь в лицо дочери единственным своим глазом. – Где твои братья?

Сердце конунга покрывается льдом, стоит Ренэйст указать на озеро. Покачивается сломанный лед на его поверхности, и больше не нужно слов. Вручает он дочь одному из своих спутников, вбегает в ледяные воды озера по щиколотку, вглядывается в его поверхность – но ничего не видит. Ни следа на огромных осколках льда; лишь темные линии разбросанных стрел.

– ХЭЛЬВАРД! – зовет он, сложив ладони ковшом у своих губ. – ВИТАРР!

Никто не отвечает ему. Все так же тих лес, лишь голоса луннорожденных, что прибыли сюда с ним, вторят ему, называют имена его сыновей, нарушают звенящую тишину.

Горе для отца потерять обоих своих сыновей; отказывается верить в их гибель Ганнар.

Какой родитель поверить захочет в то, что не стало его ребенка? Не должны родители жить дольше, чем дети, и ждет конунг, что сейчас выбегут к нему сыновья, просить прощения будут за свой глупый побег и за то, что бросили сестру одну, а он отругает их, уводя домой, в безопасность. Но жесток мир, в коем живут они, и нет в нем места безрассудству. Жестоко карают тех, кто не бережет себя – мудрость эту Ганнар познал сам, лишившись глаза.

– Там! – восклицает один из воинов, указывая в сторону Зеркала Вар.

Лед в центре озера дрожит, волнуется вода, и на одну из льдин падает грудью Витарр. Плюется водой, окоченевший, не в силах пошевелиться он – настолько испуган, – и находящийся в воде Хэльвард с трудом толкает его, вынуждая взобраться на лед всем телом. Крича, Ганнар и несколько его воинов спешат оказаться рядом как можно скорее, только покидают Хэльварда, посиневшего от холодной воды, силы. Тянет он к брату дрожащую руку, шепчет потрескавшимися губами:

– Вит… помоги мне…

Смотрит в пустоту Витарр полными ужаса глазами, сипло дышит ртом, сжавшись в комочек на холодном льду, не в силах пошевелиться. Бьет его озноб, шерсть меховой шубы покрыта крошечными сосульками, как и пряди коротких темных волос. Не сразу переводит взгляд на старшего брата, молящего о помощи, и с трудом размыкает кровоточащие губы, чувствуя, как сходят с них куски замерзшей кожи.

– Х… ххх…

Вместо имени брата из горла его вырываются лишь стоны и хрипы. Слабо шевелит пальцами, силится протянуть руку навстречу чужой руке, да толку от озябших, негнущихся кусков плоти нет. Голова мальчика дергается к Хэльварду, словно готов зубами затащить его к --">