К. Ф. Брин - Грех и шоколад

приходится работать с тем, что есть.

Я уставилась в чужие прищуренные глаза, безмолвно давая понять, что со мной шутки плохи. Страх – сильное средство, удерживающее от нехороших поступков по отношению к кому-либо, хотя, если речь идет конкретно обо мне, этой особе бояться нечего.

Скверный характер плюс лгунья. Ну, бывает и хуже.

Решительный взгляд сработал – женщина напряглась, дернула головой, уже собираясь снова заняться осмотром полок, но тут она заметила висящий у меня на плече раритет.

В ее мутно-карих гляделках полыхнул голод, и танкоподобное тело развернулось ко мне.

Страх, как правило, удерживает от нехороших поступков, но только не засекших «Берберри» посетительниц этого магазина, дешевле которого не найти – из-за его местоположения в зоне двойного сообщества.

Бабища пристально уставилась на меня, ощупывая взглядом каждый дюйм моего тела. Задержалась на туфлях, потом переключила внимание на крошечную холщовую… ну, этакую торбу, служившую мне кошельком, висящую поверх моей дешевой хлопчатобумажной рубахи. И я вдруг поняла, что отсутствия пятен на одежде недостаточно.

В глазах женщины вспыхнуло возбуждение:

– Ты не можешь позволить себе эту сумку, – обличительно прошипела она.

Костяшки моих пальцев, сжимающих ремешок сумочки, побелели. Подбородок я задирала так напряженно, что аж вспотела. Хоть мы и находились в зоне двойного сообщества – нечто вроде Дикого Запада Сан-Франциско – здесь, в магазине, работали только не-маги. Если эта овца поднимет шумиху, не-магические управленцы проверят мои документы, установят личность – и увидят, что в магическом сообществе я не обладаю абсолютно никаким статусом. Тогда они, как пить дать, с полным правом откажут мне в обслуживании и вышвырнут меня вон, чтобы угодить клиентам. Так и будет – знаю по личному горькому опыту.

Да только это меня не остановит.

– А вот и могу, – соврала я, высокомерно проходя мимо нее. – На это уйдет все мое наследство, но я могу. Только вот думаю, стоит ли.

– Я первая ее увидела! – взвизгнула та женщина с плоским лицом, которая, последовав за мной, уже обогнула стойки с одеждой. Еще три покупательницы с любопытством оглянулись на нас. А маячивший на заднем плане мужчина мудро решил не лезть не в свое дело. – Я ее уже застолбила!

Мисс «Горжусь тем, что я чешир» нахмурилась и стиснула зубы:

– Что-то я не слышала.

– Застолбила! – выкрикнула плосколицая.

Пытаясь не обращать внимания на пронзительные голоса, спорящие о том, можно ли застолбить сумочку «Берберри», я направилась к практически безлюдной мужской секции. Запах новизны дразнил обоняние, плечо кайфовало, ощущая вес сумки моей последней мечты. Мимоходом я приметила классическую рубашку, которая великолепно смотрелась бы на худющем Мордекае, потом слаксы, которых у него никогда не было.

Сердце мое упало.

Мордекай. Его болезнь – единственная причина этой вылазки. И единственное, о чем я должна мечтать – это о возможности приобрести ему лекарства. Или – о, пустые надежды! – о процедуре его излечения.

Я позволила ремешку соскользнуть с плеча и, не церемонясь, уронила сумку на пол. Женщины мигом набросились на нее, колотя друг дружку, чтобы ухватить раритет первой. Не останавливаясь и не обращая внимания на ошарашенные взгляды безмолвного мужчины, я двинулась к выходу.

Грезить о предметах роскоши бессмысленно. По крайней мере, на данном этапе моей жизни. Как, честно говоря, и на любом другом этапе. Возможно, однажды Мордекай и Дейзи, мои подопечные, все-таки встанут на ноги и будут счастливы, а я придумаю способ зашибать деньгу. Но, надо признаться, у меня, как и у моей матери, есть дурная привычка подбирать заблудших и сирых. Прибыли сие не способствует, но этот мир – яма для каждого, кто ему не принадлежит. Если я могу уберечь хоть одного ребенка от смерти на улицах, я это сделаю, даже если это означает, что мне придется ловчить до конца моих дней.

Мечтать о малом. Вот билет в будущее.

Например, мне всегда хотелось иметь маленький гламурный сотовый телефон, какой есть у всех влиятельных людей – такой, знаете, с навороченным экраном, непрактично-хрупкий. И что же я сделала? Задружилась на моей последней низкооплачиваемой работе с одним придурком, жутко неуклюжим типом. Парень постоянно ронял свой телефон – когда нес всякую чушь или флиртовал некстати. Я дождалась, когда выйдет новейшая модель и, когда этот кретин в очередной раз раскокал свой --">