Эдуард Фаруш - Изменяющий Сны

Слишком близко ты принимаешь всё к сердцу. Нравятся тебе или нет эти сопливые переростки – ingenus debonnaire ¹ или нет, оставайся невозму тимым и просто скользи, скользи полегче, мой мальчик.

–– А я и не стремлюсь стать светским бонвиваном, Джордж. Просто я смотрю на это иначе. Не имею ничего против вечных недорослей с их восторгами и затянувшейся по жизни эйфорией. Зачем же мне возражать? Они или вырастают в конце концов, … или не вырастают. И тогда они так и умирают вечно молодыми! Однако я не одобряю всех этих rentieres paresseux et stupide ², особенно сластолюбивых гедонистов и самоуверенных хлыщей, – ответил я пренебрежительно и приняв скорбное выражение лица сделал жест рукой бросающей что-то в мусорную корзину. – Нужно делать что-то полезное в собственной жизни!

В тот вечер из-за изнуряющей боковой качки судна, ни у кого из нас не было никакого аппетита. Пропустив ужин, мы все расположились в углу одной из кают, наслаждаясь разговором, лёгкими сигарами и сухим хересом. Питер Крэнстон и Джордж выбрали для себя Бакарди и Беллантайн, чтобы укрепить и должным образом 'дисциплинировать' свои слабые желудки, как они объяснили. Я отметил про себя, что мой друг Джордж начал пить больше чем обычно, стал весьма капризным и слишком уж часто раздражался. Личный экзистенциальный кризис, подумал я, и это – поверх духовного!

К сожалению обе наши очаровательные дамы отправились в свои каюты раньше и не оживили нашу маленькую компанию в тот вечер. Просторный салон был почти пуст, за исключением нашей небольшой группы и дюжины других стойких пассажиров.

Оркестр сперва выступал как обычно, но закончил раньше и сцена в главном зале пустовала, что было несколько непривычно для путешествий такого рода. Громкие шумные вечера с джаз-бандом неистово наигрывающим популярные мелодии, большие весёлые толпы с дикими бурными танцами, обильные потоки розового шампанского – к сожалению всё в ту ночь сменилось унылой тишиной. И только немногие оставшиеся бывалые путешественники пытались растворить свои печальные тягучие мысли в бокалах.

И всё же кто-то, причем явно безо всякого музыкального слуха и с толстыми сосисками вместо пальцев, всё ещё упорно и шумно истязал пианино в библиотеке, что сопровождалось громкими пьяными криками и хохотом развесёлой компании. Весьма похвальная любовь к чтению книг в тишине уступила напору неудержимой чувственной страсти к развлечениям и варварской какофонии вместо музыки.

Сэр Перси W, солидный и важный дядюшка Джорджа, как обычно проводил своё время с какими-то другими столь же серьёзными господами своего круга, избегая нашей скромной компании. Были ли это надменные аристократы с большими титулами, финансисты и банкиры, или же просто чиновники высокого ранга – меня это не особенно интересовало. У них были где-то своя отдельная кают-компания и большие роскошные каюты с личными суетливыми секретарями и напыщенным персоналом.

Какова же была истинная причина: коварный херес и ром, зловещая погода или атмосфера какого-то общего упадка и мрака, распространяющихся вокруг нас – оставалось неясным, но только наша безобидная болтовня постепенно перешла к необъяснимым и жутким загадкам и мистическим историям. Трудно представить себе менее подходящее место для зловещих историй чем роскошные и сверкающие кают-компании океанского лайнера, и всё же это случилось именно там.

Я не ударил в грязь лицом и тоже внес свой скромный вклад, рассказав о странном случае из своей 'коллекции', свидетелем которого мне довелось быть во Франции, во время Великой войны ³. Конечно в запасе у меня было ещё много таинственных и мистических историй, где я был не просто пассивным свидетелем, но и сам принимал в них участие. Однако рассказы об этих приключениях я оставил для более подходящей обстановки и более располагающей компании.

Странный капеллан, которому уже по своей вере и профессии следовало бы избегать подобные рассказы и не поощрять такие темы вовсе, тем не менее и сам рассказал нам несколько сверхъестественных историй, каковые желчный Джордж беспардонно высмеивал. Однако будучи человеком церкви, Отец Редгрейв воздержался от каких-либо пояснений.

Следующий рассказ, который священник поведал нам, был совсем не забавным и даже довольно гнусным. Повествование вышло немного непоследовательным и сумбурным, – вероятно капеллан дополнял его деталями из своей памяти или опускал --">