Михаил Владимирович Баковец - Потерпевшие кораблекрушение

Падишахини ели аккуратно, не торопливо, из кубков делали крохотные глотки. От каждого блюда отрезали по кусочку чуть больше половины спичечного коробка. От рассыпчатых блюд взяли едва ли больше, чем уместится в столовой ложке. Я же себя подобным не мучил. Отрезал огромные куски мыса и рыбы, которые быстро уничтожал. Выпил большой кубок слабого-преслабого вина, но очень вкусного. И так увлёкся едой, что не сразу заметил странное поведение Слуги. Она съела и выпила совсем немного и лишь в самом начале застолья. Сейчас же просто сидела рядом со мной, прямо, как будто лом проглотила. В одной руке держала столовый нож, в другой двузубую вилку.

- Сэнга, а ты что не ешь? – спросил я у неё. – Что-то не нравится?

Вместо девушки ответила некромантка с непонятной радостью в голосе:

- Ей не нравится силинция в вине.

Не успел я открыть рот, чтобы уточнить, что это такое, как вдруг испуганно-зло воскликнула Фаэна:

- Олма?!

Она вскочила со стула и… застонав, схватилась за живот, после чего упала на пол.

- Может, Слуги и неуязвимы к ядам, но есть несколько алхимсмесей, которые и им опасны. Одна из них силинция, - как ни в чём не бывало, продолжила Олма. – На Слуг она действует даже сильнее и быстрее, чем на обычных людей, сначала парализует, потом награждает страшной болью, а немного спустя убивает. Смесь не имеет вкуса, запаха, не окрашивает пищу в другой цвет. Противоядие от отравы нужно принимать заранее, тогда точно она не подействует.

- Ты нас отравила? – сквозь зубы произнёс я и сжал в руке нож.

- Да, - ответила она с широкой улыбкой на лице.

- Тогда ты сдохнешь раньше, чем мы, - я резко поднялся, замахнулся ножом и вдруг почувствовал чудовищную резь в животе, от которой тело стало чужим. Со стоном я рухнул обратно на стул. Нож выпал из ослабшей руки на пол.

- Силинция начинает действовать не сразу. А ускорить этот момент способно любое резкое движение и увеличившийся сердечный ритм, - пояснила мне некромантка тоном лектора в институте.

- Почему? – с трудом спросил я.

- Почему? – переспросила она и вдруг заорала. – Почему? Да потому что вас тварей я ненавижу! Это из-за тебя, твоей рабыни, из-за этих гадин, - она наотмашь ударила по лицу Ласку, сбив её на пол со стула, второй пощёчиной свалила Роксалану, - я попала к дикарям и рабовладельцам. Это из-за вас меня насиловали всю ночь, напоили наркотиками, подавили волю и заставляли делать омерзительные вещи!

- Вот их бы… и уби… вала, - мне становилось всё тяжелее и больнее произносить слова. В животе «под ложечкой» горел жаркий костёр, мешая дышать и разгоняя жгучую боль по всему телу.

- Сначала я убью тебя, самозванец, потом их, - она указала на остальных падишахинь, которые едва слышно хрипло постанывали на полу. – А Слугу я продам алхимикам…

Некромантка буквально упивалась своей властью, с ненавистью и торжеством в голосе выкладывая всё-всё, будто кинозлодей в дешёвом кино. С другой стороны, она вместе со словами избавлялась от страха, была сама себе психотерапевт.

-… те, кому мы продали товары с галеры, очень заинтересовались органами и кровью девки. Слишком редко попадаются здесь Слуги, и ещё реже их получается освежевать. Дорого они стоят, чтобы покупать и забивать. А тут такая удача, - всё говорила и говорила она. – И они обратились ко мне. Не к тебе, не к этой дуре, что влюбилась в ничтожество, - она плюнула на Фаэну. – Ко мне!

Она поднялась со своего стула, взяла со стола нож и подошла ко мне.

- Не могу позволить отраве лишить меня удовольствия лично перерезать тебе горло, - с какой-то прямо нежностью произнесла она, наклонившись так низко, что коснулась губами моего уха. – Передай моей госпоже, что ты – это мой подарок ей.

И с этими словами воткнула нож мне в шею.

КОНЕЦ