Сара Хеннинг - Наследницы моря

С последних страниц книги «Морская ведьма»

1 Эви

Мой коралловый нож светится в тенях, которые я зову домом. Призрачно-белый из-за магии. Зазубренный клинок достаточно остер и может рассечь волос пополам.

Красивый. Смертельный. Идеальный.

Остается лишь надеяться, что его окажется достаточно, когда они придут.

Спустя несколько часов с того момента, как маленькая русалочка покинула моря ради земли в поисках настоящей любви, я это почувствовала. Тягу. Нить, натянувшуюся и ослабшую.

Я почувствовала ее в своих костях, словно гниль в костном мозге, гной в легких, кишках и сердце. И все же этот приступ боли должен был наступить. Нужно было, чтобы он наступил. Власть моря не способна царить вечно.

За время моей жизни под водой баланс магии изменился. Сила медленно стекала с земли в море, пока большая часть магии земли не погрузилась в глубины царства морского царя. Она обречена подчиняться неестественному для нее господину. Теперь нарушение баланса так очевидно, что только его я и вижу за пределами логова, то есть моей пещеры; за моим лесом из полипов. Трещины в земле пузырятся торфом, а мощные водовороты кружат сирен на глубине. Там, за жутковатым голубым свечением замка морского царя и его земель, магия в изобилии. Она тяжелая и безграничная.

После того как русалочка покинула меня, я начала думать: невозможно, чтобы магия на земле просто исчезла – хотя это в действительности легко объяснить. Нас, ведьм, так немного. На нас охотились, убивали, изгоняли. Нам подобных уничтожали одну за другой столетиями – пока земля не потеряла почти всю свою магию и тех, кто умел ее контролировать. Начиная с Марен Сплиид и ее смерти от рук короля – охотника на ведьм, а также в течение многих лет до меня всех нас отправляли в загробную жизнь. Однако я не умерла. Не совсем. И потому моя магия все еще принадлежит мне. Смесь магии земли и моря.

Я вспоминаю время, проведенное на суше. Оттепель в душе кристаллизуется, становится прозрачной и голубой. Я являлась ведьмой, загнанной под землю страхом – я даже не знала, как использовать свою силу. Вот так тетя Ханса пыталась уберечь меня. Скрывая мою силу, подавляя ее. Словно это то, что можно запереть в шкафу подальше от любопытных глаз. С глаз долой, из сердца вон.

Но теперь мои глаза открылись.

Баланс магии всегда был неустойчивым. Он построен на обмене. Не только заклинания, но и вся система. А приливы и отливы силы направлены на тех, кто желает ею обладать. Но как только русалочка ступила на землю, забрав с собой свои силы, весы немного, но склонились снова к земле. Волна облегчения суши пронзила огнем мои кости. Однако кратковременная боль не имеет значения. Мне не требуется эта магия, чтобы жить.

А вот кому-то другому следует многого опасаться.

Я убираю нож – в моей пещере безопасно. Затем достаю книги заклинаний – подарки тети Хансы. По одной в каждом щупальце и по две в обеих руках. Я усаживаюсь на морское дно и листаю их. Тетя Ханса говорила мне, что магия всегда будет искать баланс. Теперь дверь наконец-то открылась. Возможно, я могу ускорить победу суши.

И в тот момент ближайший к пещере полип прочищает горло. Голос, который я забрала у русалочки, пронзает мой мир.

– Разве твои попытки сдержать Тёрхеда и так не обернулись катастрофой? Хочешь попробовать снова?

Я слегка вздрагиваю. За пятьдесят лет я привыкла к тишине. Анна. Она точно чувствует нарушение баланса. Хотя я и дала прежней подруге голос русалочки, нам еще предстоит поговорить о ее поступках: почему Анна это совершила и по какой причине я сделала то, что пришлось сделать ради спасения Ника. Но сейчас не время.

– Это другое, – отвечаю я. Мое заклятие изобилия было направлено на то, чтобы покончить с морским Тёрхедом и вернуть жизнь в сети наших рыбаков. Однако оно нарушило баланс. Это разозлило Урду. Сейчас мое желание полностью противоположно. – Нужно попробовать.

– Хорошо, – продолжает Анна. – Но ты не найдешь желаемого в тех книгах.

Я все равно переворачиваю страницу книги заклинаний. Словно восклицание, вдали раздается взрыв – достаточно сильный, чтобы сбить водовороты с осей; чтобы торфяники начали изрыгать воздух, а песок на морском дне всколыхнулся и поднялся в воду, а потом опустился на другое место. Мой лес полипов – как и Анна, брошенная и скованная магией тела, – изворачивается, шипит и извивается. Его потревожили.