Мари Бреннан - В Обители Крыльев

Конечно, общепринятой наша теория еще не стала. С подобными теориями такое бывает всегда: даже микробная теория инфекционных заболеваний, спасшая в итоге множество жизней, приживалась в обществе поразительно долгое время. Приписать столь же колоссальное значение своей теории я не могу, однако мало-помалу, поколение за поколением медоежек, работа Общества закладывала фундамент, поколебать коего не удавалось и самым недоверчивым из критиков.

Лицо Сухайла озарилось улыбкой.

– Мне бы сказать, что я удивлен…

– Но это окажется ложью. У них появилась новая идея касательно того, как можно добиться увеличения медоежек в размерах. Я должна была прочесть отчет и подумать, не сумею ли помочь какими-либо рекомендациями. Да, кстати: может, тебе что-то нужно, прежде чем отправишься на съедение волкам?

Сухайл спрятал бумаги в кожаную папку, чтоб не измять их во взмокшей от пота ладони.

– Пожалуй, второго Камня с Великого Порога даже при твоих колоссальных способностях поблизости не найти, а именно это и было бы нужнее всего.

Возможно, вторая такая реликвия где-либо и существовала, но нам и с первой невероятно повезло, так что рассчитывать на подобное везение дважды не стоило. Камень с Великого Порога, на который мне посчастливилось наткнуться в джунглях Мулина, хранил драгоценнейший дар для языковедов – текст-билингву, верхняя часть коего состояла из непостижимых драконианских письмен, но нижняя, написанная на нгару, вполне поддавалась расшифровке. Основываясь на допущении, что содержание обеих частей идентично, мы впервые сумели понять, о чем говорится в драконианской надписи.

Не будучи лингвистом-языковедом, я наивно полагала, что этого довольно, что теперь-то, когда дверь отперта, драконианский язык разом раскроет все свои тайны, словно цветок – лепестки. Но все, конечно же, оказалось не так просто: прочесть надпись на Камне с Великого Порога как подобает мы еще не могли. Мы лишь узнали, что на нем написано, однако помочь в расшифровке других надписей это знание само по себе ничем не могло. Камень являлся всего-навсего первой зацепкой, отправной точкой, и не более того.

Конечно, отправная точка – это было гораздо больше, чем мы имели прежде, однако она являла собою лишь крохотный плацдарм для поисков следующего шага. Сухайл потянулся к голове, чтоб запустить пальцы в волосы, но вовремя сообразил, что приведет в беспорядок прическу, и опустил руку.

– Без более четкой структуры силлабария^[1], – задумчиво проговорил он, – большая часть того, что я имею сказать на сегодня, – только догадки.

– Однако догадки прекрасно обоснованные, – напомнила я, протягивая руки к его галстуку.

В помощи с галстуком муж совершенно не нуждался. Начав одеваться на ширландский манер, он клялся, что не принадлежит к аристократам, неспособным даже самостоятельно завязать галстук, но и затейливых узлов и складок, столь любимых ширландскими денди в те дни, конечно, не жаловал. К тому же это занятие доставляло мне скромную радость. Мне нравилось, складывая ткань, вывязывая узел и закалывая галстук, чувствовать, как вздымается и опадает его грудь.

– Но все равно догадки, – возразил он.

– Если ты ошибаешься, со временем это выяснится: гипотезу опровергнут. Но ты не ошибаешься.

– Все в руках Господа.

Поцеловав меня в лоб, Сухайл отступил назад. Хоть в ширландском сюртуке, хоть в ахиатском узорчатом халате муж выглядел блестяще – особенно в подобные моменты, когда его мысли были заняты академическими материями. Сердца некоторых дам можно завоевать искусством в танцах, сердца других – поэзией или экстравагантными подарками. Думаю, никого не удивит, что мое сердце сразила острота его ума.

Между тем шум в зале нарастал.

– Внушительная же толпа тебя ждет, – заметила я. – Если тебе все равно, я сяду сзади, чтоб остальным было лучше видно.