Светлана Альбертовна Тулина - Страшные сказки для дочерей киммерийца

вправленную лодыжку. Сильно так вцепилась, с ногтями. А ещё и дёрнула впридачу, чтобы уж наверняка.

Сработало — рухнул он, как подрезанный.

И хорошо. Падающую Атенаис подхватила знакомая широкоплечая фигура. Закарис! Прекрасно. Лучше уж Закарис, чем этот хлыщ. Атенаис слишком романтична, нельзя ни в коем случае позволить хлыщу её спасти — она ведь, чего доброго, ещё и замуж за своего спасителя сразу бы и выскочила! Она же не знает, что на неё саму хлыщу плевать, его лишь отец интересует…

Как много, оказывается, можно увидеть из-под стола.

Правда, чёрная фигура нездешнего боевого мага с раскинутыми руками уже почти не видна — его трудно рассмотреть, так, просто крестообразный сгусток теней посреди двора, слишком чёрных для того, чтобы быть естественными. А вот Закариса видно хорошо — у него белая ханди и плащ тоже белый, и белым золотом отливают пластины на войлочном кидарисе, более похожем на шлем. Атенаис давно у него на плече, пора уходить в безопасное место, так чего же он ждёт?! Медлит и всё оглядывается вокруг, словно ищет кого. У Лайне даже язык чесался, так хотелось крикнуть «Беги же, глупец!». Похоже, у личных стражников асгалунского военачальника чесались не только языки — вдвоём они довольно успешно оттеснили его куда-то в темноту, и Лайне вздохнула с облегчением.

Тем временем мерзкий Селиг встал на четвереньки. Посмотрел на Лайне так, словно прикидывал, с какой стороны её удобнее начать душить. Потом глянул в ту сторону, где раньше стояла Атенаис. Ничего утешительного там не обнаружил, и снова посмотрел на Лайне — теперь уже совершенно иным взглядом.

Улыбнулся даже.

И тут же цепко схватил её за руку — увернуться в замкнутом подстольном пространстве Лайне не успела.

— Всё будет хорошо, маленькая госпожа! — крикнул он ей, безумно оскалившись. Наверное, в его теперешнем понимании это означало милую улыбку. И выволок из-под стола — хорошо ещё, что выволок с внешней стороны, где было посвободнее. Те, кто догадался разбежаться, были уже далеко, а тут как раз рвущиеся в бой стражники все, как один, поперли на внутреннюю арену. Попадающуюся на пути мебель они предпочитали не перепрыгивать, а опрокидывать, так что, пожалуй, вытащили её из-под стола очень даже вовремя…

Вскидывать её на плечо, как сделал это Закарис, хлыщ не стал, поволок за собой просто за руку. И всё время кричал что-то — визгливо, почти бессвязно. О том, чтобы она не беспокоилась, потому что всё будет хорошо, и клялся при этом, поминутно поминая всех трёх шемитских богов и называя её маленькой госпожой.

Наверное, он представлялся сам себе очень грозным и сильным, а она — испуганной маленькой девочкой, которую надо обязательно успокоить и спасти. На деле же испуганным был именно он, и именно себя успокаивал визгливыми призывами то к благосклонности Иштар, то к хитроумию и ловкости бога воров Бела, которому доводилось целым и невредимым ускользать и не из таких передряг. О, как же он был испуган тогда, славный король Шушана, когда его глупый раб от излишней старательности прямо на середине праздничного пира перед Днями Единства снёс голову хозяину приютившего их замка королю Асгаллуна Зиллаху, уже почти что провозглашенному еще и королем всего Объединенного Шема! И личная стража убитого, которой горе и боги помрачили рассудок, начала очень шустро рубить в мелкую крошку всех присутствовавших на празднике. Так стряпуха на заднем дворе ловко и быстро шинкует овощи для жарки перед приездом большого количества гостей — Лайне видела это как-то, ещё в Тарантии. И могла бы поклясться, что огромные тесаки летали почти с такой же скоростью. Так что это именно шушанский король Селиг был испуган тогда до икоты, а вовсе не она.

А она — она тогда просто злилась.

Потому что бежать за длинноногим перепуганным шемитом было трудно, потому что мешалось неудобное тяжёлое платье, потому что не дали досмотреть, в конце-то концов!

Вот об этом и будем помнить.

Он был испуган до полусмерти. А она — просто злилась.

* * *

В конюшню Закариса буквально втолкнули. Хьям был уже в седле и держал в поводу осёдланного закарьевского жеребца. Это оказалось неожиданной удачей — то, что лошадей своих асгалунская гвардия всегда держала отдельно. Иначе вырваться бы не удалось — охраняющий общую конюшню цыгу тоже сошёл с ума после смерти своего господина и короля, и теперь крушил всё подряд. --">