Максим Григорьевич Пачесюк - Когда нельзя умирать

принадлежало это место, должен быть чертовски уверен в своих силах.

Это было плохой новостью, но почему-то вызвало у меня нездоровый прилив энтузиазма. Линдеманн был уверен в своей хитрости, Валентайн в силе, а Грач в удаче. Я уже сбегал из вампирских казематов…

М-да… Пожалуй сейчас надеяться на такой трюк было бы не слишком разумно, но разумные варианты в голову не приходили, неразумные впрочем, тоже.

Мы с вампиром-комбинезоном переглянулись, но заводить беседу не стали. Он развернулся и ушел, а я рухнул голой задницей на холодный пол и попытался придумать хоть что-то. Мысль о самоубийстве отмел сразу. Вампиры — не дураки, наверняка напоили своей кровью, пока я был без сознания. В нынешних условиях я не сумею нанести телу повреждения, с которыми не справился бы вирус. Вампиризму неподвластен только мозг: головной или спинной, но и там, повреждения должны быть обширными. Кровоизлияние в мозг, или скажем перелом шеи, вероятно, убьет человека, а кровососу лишь доставит проблемы. Но если голову срубить, да просто перерубить позвоночник, расколошматить черепушку, тогда — гарантия. Я могу попытаться разбить затылок о стену, но при моем ослабленном состоянии, это, скорее всего, закончиться сотрясением, возможно трещиной и кровоизлиянием, что не подходит мне категорически. Я должен выжить! Не превратиться в кровососа любым способом!

В коридоре снова послышались шаги, но я не стал вставать. Совсем недавно дядя Брайс сказал, что ради спасения клана он готов стоять на коленях и молить о помощи, так что в задницу мою гордость. Чтобы выжить, мне надо беречь силы.

Вампир в комбинезоне вернулся с подносом, на котором красовалась изысканная расписная чашка из тончайшего фарфора и тарелка под стать ей. Ложка к комплекту шла серебряная, но в чашке была обычная вода, а в тарелке — овсянка с маслом. Вампир поставил поднос передо мной, с сомнением осмотрел короткие цепи, вздохнул и поднял чашку. Бьюсь об заклад, если бы длина цепей позволяла, он бы заставил меня лакать воду по-собачьи, но она не позволяла. Он поднес чашку к моим губам, я покорно приоткрыл рот, и едва драгоценная жидкость полилась внутрь, стал жадно глотать, чтобы ни капли не пролилось мимо. Мне нужны силы!

После воды настал черед каши. Серебряная ложка раз за разом черпала овсянку и отправляла ее в мой рот. Вампиру занятие не нравилось, он хотел покончить с ним как можно скорее, так что у меня не было времени жевать — только глотать, но ослабленный организм не справлялся, в определенный момент каши во рту скопилось слишком много, она пошла не в то горло и я закашлялся. Комки жирной белой массы полетели в лицо кровососа.

— Сучий выродок! — выругался он, отложил тарелку и врезал мне по морде, разбив губы. Кашель это не остановило, только разбавило белые комки красными каплями крови.

— Ты бы еще воронку мне в горло вставил! — огрызнулся я, запоздало поняв, что даю твари не самую здравую идею. В подвале Кейт я оборотня так и кормил. — Видел же, что я глотать не успеваю!

В ответ я получил еще одну зуботычину и наставление:

— Я не разрешал тебе говорить, червь!

Я сжал зубы от ярости. Как будто мне нужно было его разрешение! Да я уже давно таких как он не боялся! Была бы со мной книга и пистолет, да хотя бы щитовое кольцо, я бы его за минуту отделал! Размазал бы тонким слоем…

Нет… Я закрыл глаза и умерил пыл. Ни книги заклинаний, ни оружия с амулетами у меня сейчас нет, я сам прикован к стене и мне нужна эта чертова каша, чтобы продлить агонию, доставить удовольствие Оутсу и, возможно, получить шанс… Понятия не имею какой и для чего. Но он мне нужен!

Я открыл глаза, убрав из них ярость, притушив ее до крохотного огонька, который спрятал глубоко внутри возле сердца, рядом с глупой надеждой.

— Прошу прощения, уважаемый, — сказал я. — Больше не повторится.

Вампир удивился. Настолько, что даже рот приоткрыл. Видимо это была нетипичная реакция. Чтобы вывести его из ступора, я указал глазами на тарелку. Это было ошибкой.

Там оставалось всего ничего, и кровосос соскреб остатки, набрав ложку с горкой, после чего бросил их мне в лицо. Прямо в левый глаз попал, гадина. Пока я пытался проморгаться, он ушел, а мне понадобилось пять минут, чтобы основательно прочистить глаз, извиваясь насколько позволяли цепи и выворачивая голову к левому плечу, чтобы использовать его в качестве полотенца. Я чувствовал, что в брови и на щеке осталось немного, но, по --">