Алекс Елин - Демоны души

мощными золотыми крыльями, распугивая обалдевших ярких бабочек, и вновь скрылся в небесах.

Над поверхностью воды появились черная, каштановая и белокурая головки. Богини сплюнули воду, зло проводили взглядами исчезающего в вышине злобного коня, и побрели к берегу.

— Это он так намекает, что не стоит ввязываться во все это? — спросила Белла, отжимая короткие белые волосы.

— Нет, это он за червяков мстит, сволочь, — Натали сняла с макушки кусок какого-то водного растения.

— А нельзя у твоего папы другого коня попросить? — осведомилась Луна. — Этот больно уж мстительный и вредный попался.

— Нет, — грустно вздохнула Натали. — Крылатый единорог — мой непременный атрибут. Кто ж виноват, что этот — единственный экземпляр во всем мире?

— Твой папа постарался, дав тебе такой атрибут? — сплюнула Луна.

— Само собой. Чтоб у меня не было соблазнов вести себя неприлично.

— Сволочь, — закончили три подружки.

Глава 1

4, месяц Цветов, 5555 года

1 

На просторной террасе небольшого частного дома во Фритауне сидели два друга, потягивая пиво прямо из бутылок. Терраса выходила на берег моря Ожиданий. Высокие пальмы огораживали пляж от жилых кварталов, а между стройных стволов пальм и огромных несколько пожухлых листьев виднелось зеленоватое море. Несмотря на шум проезжающих по проспекту вдоль пляжа машин, на крики отдыхающих у воды, на вопли соседских детей (а в этом квартале участки земли были маленьким, дома стояли близко друг к другу), с террасы был слышен шум прибоя. Волны набегали на белый песок пляжа, ударялись о редкие светлые скалы и валуны, пенились и отступали назад, утягивая за собой мелкие камушки, ветки, принесенные ранее ракушки и забытые мячики, игрушки, панамки. Шум волн долетал до небольшого слегка обшарпанного и старенького белого домика, стоящего под сенью огромного клена и корявого от ветров кипариса.

Выражения лиц друзей были грустными и тоскливыми, а вовсе не беззаботными и веселыми, как обычно бывает, когда два молодых человека собираются провести вечер в компании бутылок пива.

— Что будешь делать? — светловолосый парень пересел со стула в плетеное кресло.

— А что мне остается? — грустно ухмыльнулся хозяин дома, потягивая пиво прямо из бутылки. — Поздно уже что-то делать. Отправлюсь в Миранду… — его смуглое лицо исказила горькая ухмылка, зубы сжались, чуть ли не заскрежетав от бессильной злости.

— Но Миранда в Поясе Желтых Туманов! Там солнца вообще нет! В Нерейде оно и то чаще бывает! — светловолосый парень устроился поудобнее в кресле, без разрешения взял еще бутылку пива из-под стола. Открыл ее.

— Ну, что ж поделаешь, придется оттуда как-то выбираться! — хозяин дома лишь на миг взглянул на друга своими бесконечно-черными глазами, черными, как будто бы в них притаилась сама ночь. Он очень боялся вновь начать крушить все подряд от бессильной злости и горькой обиды, что раздирали его душу на мелкие клочки.

— Ривс, ты не понял: из Нерейды есть шанс выбраться, из Миранды еще никто никогда не выбирался! Если только в Нерейду! — в глазах друга стоял ужас.

— Значит, я буду первым, кто оттуда выберется, для начала в Нерейду, а вот из Нерейды в Первый отряд Фритауна! Я уже выбирался однажды из Нерейды, надеюсь, и на сей раз Венера^[1] не оставит меня. Не зря же я столько лет торчал на кершийской границе! — зло рыкнул черноглазый и черноволосый парень, названный Ривсом. — А что ты мне предлагаешь, Хэнк?! Сдаться? Уйти в отставку?! — зло бросил он, меняясь в лице. — Я столько лет, сил и крови отдал ВВС и Розми! Я живу небом, я не могу не летать! Полеты — вот смысл моей жизни, — он зло пнул ногой перила террасы. — Что еще мне делать?

— Извиниться и жениться на дочке маршала, вот что тебе надо делать, — ответил Хэнк.

— Ага! И тогда прощай жизнь, если жениться на ней! К тому же, жениться на потаскухе!..

— Ну, женишься, но зато сможешь и дальше жить во Фритауне, летать, когда-нибудь сможешь попасть в Первый отряд, а так что?! До конца дней гнить в Миранде?!

— А так — потерять жизнь! Она испоганит мне жизнь, я буду зависеть от нее и ее папочки! Это прощай свобода, прощай жизнь! К тому же, женившись на ней, я признаю, что ее папочка был прав, — вспышка гнева прошла, теперь парень начал медленно погружаться в черное отчаяние. — К тому же я потеряю что-то большее: себя и свою честь! Я ему все высказал, что думаю о --">