Андрей Геннадьевич Лазарчук , Юсуп Бахшиев - Стальная метель

Ягмара сидела в шалаше, поставленном над источником. Слышно было её страшное пение, состоящее из горловых звуков и полузадушенного хрипа. Иногда она начинала стучать в бубен.

В этот шалаш Нию было запрещено заходить. Что бы ни случилось. Что бы ему ни почудилось.

Сам холм внутри был просторен и высок — куда выше, чем казался снаружи. Трава, пожухлая поначалу, когда Ягмара только поставила холм, в тепле и постоянном свете распрямилась и вытянулась. В дальнем от входа конце водилось множество мышей и хомяков, и Шеру время от времени ходил туда на охоту. Там же был Ягмарин огород, где росли грибы, дикая капуста и лопухи. Корни лопухов, испечённые в золе, были рассыпчаты и вкусны. Ягмара немного колдовала над растениями, чтобы росли быстрее. Иногда она, совсем утомлённая пением, позволяла себе отвлечься — и тогда на огороде появлялось ещё что-то съедобное. Были бы семена, вздыхала она… Полгорстки овса удалось наскрести по торбам, и сейчас крошечная делянка уже зеленела вовсю. Дней через десять можно собирать урожай, засевать повторно — и ещё через полмесяца будет нормальный хлеб.

Перезимуем…

Ний вздохнул, поплевал на руки и принялся за дрова. Складывать печь он закончил позавчера, теперь дров на готовку уходило заметно меньше. За водой больше не надо было ходить к ручью снаружи холма, Ягмара нашла место, где вода подходила к самой поверхности, понадобилось лишь отворотить несколько камней да чуть углубить ямку. Котёл она же сотворила из козьей шкуры, потерев её руками — шкура затвердела в нужной форме и не коробилась на огне. Наверное, волшебница ещё многое могла бы сделать, но Ний старался её от хозяйственных забот по возможности освобождать. Вот и сейчас, наколов дров, затопив печь и водрузив на неё котёл с водой, он сел вырезать деревянную миску — глиняные у него лепились плохо.

Он ещё и потому нагружал себя повседневной работой, что это помогало удерживать в себе плохие мысли, не давало им выбраться наружу…

А мысли были. Всякие. Иногда совершенно чужие. Да вдобавок ещё и сны…

Во сне он постоянно кого-то убивал — одного, другого, потом десятки, потом тысячи. Потом убивали его.

Ягмара выбралась из шалаша, когда похлёбка уже начала остывать. Ний смотрел, как она идёт: сгорбившись, с трудом переставляя ноги, свесив бессильно руки и уронив на грудь голову. Он придержал её, когда она садилась на чурбачок. От Ягмары плохо пахло — как от сильно больной. Ний поставил ей на колени миску с юшкой и мясом, вложил в руку ложку. Ягмара машинально покрутила ложкой в вареве — от этого оно становилось как будто немного солёным. Посидела немного неподвижно, потом принялась хлебать жидкое, глядя перед собой. Кажется, немного ожила. Принялась за мясо. Доев, жестом попросила ещё. Ний наполнил миску теперь уже чистым мясом.

— Надо добыть настоящей соли, — сказала Ягмара. Она сказала это невнятно, но Ний понял. — Без соли совсем ослабнем.

— Может, тебе перерыв сделать, отдохнуть, — сказал Ний. — Совсем на нет сойдёшь.

— Пока нельзя. Позже… потом легче будет… Я место знаю, олени ходят соль лизать… дня два пути…

— Как я тебя оставлю? — Ний покачал головой.

Ягмара промолчала. Стала есть.

— Если идти, то сейчас, — сказала она, подчищая миску. — Снег ляжет, не найдёшь.

— Это обязательно? Иначе никак?

Ягмара кивнула.

Ний задумался.

— Как скажешь. Козу добуду, дров натаскаю…

— Спасибо, — сказала Ягмара.

Он налил ей отвар из смородинных листьев.

— Спасибо, — повторила она и уткнулась лицом в чашку.

Он вышел на следующий день, ещё затемно, приготовив всё на случай своего длительного отсутствия. Перед уходом он погладил Колобка, втайне надеясь, что тот проснётся и сможет повести его к цели быстро и прямым удобным путём — но Колобок всё так и спал, легонько присвистывая во сне. Зато в попутчики уверенно вызвался Шеру, и когда Ний свистом выкликнул пасущихся незнамо где лошадок — они примчались лепт через десять, весело ржа и пуская ноздрями пар, — Шеру первым вскочил на спину одной из них и потом придирчиво смотрел, правильно ли Ний уздает свою…