Илья Витальевич Карпов - Песнь войны

окатило волной — такова была история, что рассказали в замке. Жизнь пошла своим чередом, но всё же Гевин ощущал холод и отстранённость со стороны отца и сестры. Дети хорошо чувствуют такое. Когда их мир даёт трещину и начинает разваливаться на части…

Рассказчик замолчал и глубоко вздохнул.

— Всякий раз, — продолжал он, — когда лорд Лонлинг бросал на сына случайный взгляд, тот видел в нём суеверный страх. Сестра же стала избегать его общества, а когда это было невозможно, становилась угрюмой и нелюдимой. Лишь мать, которая до сих пор ни о чём не знала, относилась к нему по-прежнему, но, увы, леди Тара никогда не испытывала к детям особенного интереса. Вскоре она отправилась на большую землю навестить родителей и взяла с собой дочь.

Родной замок превратился для Гевина в тюрьму, при этом он даже толком не понимал, что произошло в тот злополучный день. Раньше он лишь мельком слышал об острове магов к западу от Лоуна и не придал этому значения. Его куда больше занимали истории о давних рыцарских подвигах и древних королях, но теперь детский разум догадался: то, что случилось на отвесном берегу было ничем иным, как проявлением магии.

Так, несмотря на запрет отца, по ночам, оставаясь в полном одиночестве, Гевин пытался вновь проявить едва пробудившуюся силу. Каждый раз, когда замок засыпал, мальчик ставил перед собой глиняный кувшин, предназначенный для умывания, и концентрировался на одном единственном желании: подчинить воду своей воле. Каждую ночь он пытался до тех пор, пока, наконец, не падал на кровать, выбившись из сил, но всё было тщетно.

Со временем Гевин совсем потерял надежду. Он уже начал думать, что в тот день дело было вовсе не в нём, а Гвен спасли сами боги. Мальчик попытался в деталях вспомнить тот случай, и когда воспоминания вспыхнули в памяти, он вновь ощутил те всепоглощающий ужас и отчаяние. Его сестра вновь стремительно уносилась навстречу смерти, и Гевин испуганно отмахнулся рукой, словно это могло прогнать страшную сцену из головы.

В ночной тишине раздался оглушительный звон. Осколки кувшина лежали в луже у двери, а мальчик ошарашенно глядел то на них, то на свои дрожащие руки. Осознание захлестнуло его разум ледяной волной. Он маг. Он повелевает водой. Гевин вдруг ощутил связь с каждой мельчайшей капелькой, что растекалась по полу. Он поднял руку вверх — и лужа собралась в тонкую струйку, зависнув в воздухе. Махнул вправо — и струйка понеслась к стене. Замер — и вода замерла вместе с ним.

У мальчика перехватило дыхание. Не смея издать ни звука, он исследовал новые способности, слыша лишь оглушительное биение собственного сердца. Но в тот самый момент, когда он почти собрал воду в дрожащую крупными волнами сферу, дверь распахнулась.

На пороге стоял лорд Лонлинг и его взгляд был полон горечи. Водяной шар выплеснулся прямо под ноги мальчика, окатив его брызгами. Отец ушёл, не сказав ни слова, а Гевину той ночью едва удалось уснуть.

Когда он проснулся, солнце уже поднялось высоко. Никто не разбудил Гевина на завтрак, никто не отправил его на занятие по истории или упражняться с мечом. Мальчик спустился в холл, где за столом с задумчивым лицом сидел отец. Увидев сына, он неожиданно улыбнулся и сказал, что вечером отвезёт его на Вальмору, чтобы тот мог учиться в Академии и стал настоящим магом. Счастью Гевина не было предела. Он бросился отцу на шею и крепко обнял его, не замечая, как колотится сердце лорда.

Мальчик сидел у пристани, с нетерпением наблюдая, как кроваво-красный шар медленно исчезает за горизонтом. Он слышал шелест волн и представлял, что это шипит раскалённое солнце, погружаясь в воды Закатного моря. Наконец, последние лучи канули в пучину, и остров Лоун окутала тьма.

Вскоре пришёл отец. От него крепко пахло вином. Положив руку на плечо сына, он сказал одно единственное слово: «пора», но, вопреки ожиданиям Гевина, они прошли мимо величественного корабля, чьи алые паруса всё так же оставались свёрнутыми. Вместо этого лорд Лонлинг привёл его к скромному судёнышку с единственным косым парусом и парой вёсел, которое стояло у крутого каменистого берега в стороне от пристани. Там их уже ждали двое. Неровный свет медного фонаря на мгновение осветил их лица, и мальчик узнал тех самых верных отцу рыцарей, что были с ними в тот страшный день.

Гевин с отцом шагнули на борт, а один --">