Анчутка - Не чета ведовству [СИ]

двери, провожая гостей. Последний из них похлопал хозяина по плечу, пробормотал: «Ну, держись, кум», и ушел.

Мужчина постоял немного в одиночестве, послушал доносившееся с кухни бряканье — служанка мыла посуду, потом запер дверь и горько вздохнул.

— Да уж, держись… — произнес он и пошел вверх по лестнице.

В опустевшей комнате на табуретке съежилась заплаканная девочка. К себе она крепко прижимала тряпичную куклу.

— Шла бы ты спать, Василиса, поздно уже, — сказал он ей и тут же подосадовал на себя — слова прозвучали слишком строго. Не умеет он обращаться с детьми. Вот торговать — пожалуйста, это у него получается хорошо. А дочкой всегда занималась жена…

Девочка без возражений поднялась, однако в свою комнату не пошла — юркнула под лоскутное одеяло и свернулась в клубочек. Мужчина потоптался рядом, неловко погладил дочь по светлым волосам, задул лучину и снова спустился вниз. Плеснув себе браги, он уселся за стол и тяжело задумался. Мысли катились неохотно и неуклюже и почему-то напоминали тяжелые валуны. Он всегда быстро соображал, если дело касалось товаров, перевозчиков, цен. Сейчас было непонятно даже, с какого конца приниматься за размышления.

После двух кружек браги ситуация изменилась, и мысли забегали резво, словно жеребята. Как и жеребята, они сталкивались и хаотично метались, а у некоторых даже разъезжались ножки. Этот образ мужчине понравился больше, но увы, ситуацию решить не помогал.

Купец потряс головой. Проблема встанет перед ним в полный рост уже через неделю. На это время он планировал поездку с товарами в отдаленную часть царства, которая могла затянуться надолго. Оставлять девочку одну неизвестно насколько нельзя. С собой брать тоже невозможно — тяготы и опасности пути не для ребенка. Наемная нянька — чужой человек, и если он задержится надолго или вовсе не вернется — что станет с дочкой? Родни ни у него, ни у жены нет…

На этом месте размышлений перед изрядно захмелевшим внутренним взором мужчины предстала одна из соседок. После некоторого раздумья купец пришел к выводу, что это как-то связано со словом «жена». Жена, конечно, и о ребенке бы позаботилась, и дом бы в порядке содержала… Только где ее взять? Мужик печально вздохнул и подлил еще браги. Образ соседки померк, и взамен хозяину дома привержилась родственница знакомого купца. Смутно догадываясь, что подсознание отчаянно пытается на что-то ему намекнуть, мужчина залпом допил содержимое кружки, крякнул и осел на пол.

Наутро оказалось, что его интеллектуальные усилия не прошли даром. Голова купца трещала, но идея, блуждавшая в его мозгу накануне, сейчас достигла своей цели и предстала наконец перед ним целиком и полностью. Мужчина умылся, хватил огуречного рассола, переоделся и нетвердыми шагами направился на соседнюю улицу, где в небольшой лавчонке торговала пряжей, вязаньем и кружевом вдова средних лет. Среди покупателей она слыла женщиной небогатой, но порядочной и честной. Помимо этого, вдова имела двух дочерей, и это позволяло надеяться, что с детьми обращаться она умеет.

* * *

Свадьбу, конечно же, играть не стали. Какая уж тут свадьба. Вдова, впрочем, на этом и не настаивала. Дошли до управы, объявили, что являются теперь супругами, подмахнули бумаги и отправились восвояси. Обстоятельства не располагали к шумным застольям, кроме того, время поджимало и проблем было достаточно. До отъезда было необходимо уладить все вопросы с документами на имущество и об опеке над девочкой, перевезти вещи вдовы и ее дочерей и разместить всех на новом месте. Не давали отдохнуть и собственные дела купца, которому нужно было еще собрать свои вещи, перевезти и погрузить товар, оплатить его транспортировку. В этой суете поговорить с дочкой времени почти не было. Перед самым отъездом мужчина поднялся по лестнице к девочке, которая с того самого дня так и оставалась наверху, выходя в общую комнату только поесть и помочь, если просили. Василиса сидела на кровати, держала на коленях куклу и смотрела в окно. Услышав шаги, она повернулась и серьезно взглянула на вошедшего.

Купец, не зная, как начать разговор, походил по комнате, помолчал и наконец присел на табурет.

— Прасковья — хорошая женщина, — сказал он. — Она и за хозяйством присмотрит, и о тебе позаботится.

Помолчали. Неожиданно девочка слегка улыбнулась и взяла отца за руку.

— Я понимаю, — ответила она.

* * *

После --">