Эпосы, мифы, легенды и сказания - Турецкие сказки

импровизаторы, почти всегда неграмотные, бродили по стране, развлекали и поучали простой народ — ремесленников и торговцев, крестьян и купцов, пеструю толпу восточного базара. Меддахи составляли по сути дела особый цех, имели учеников, платили подати государству за право рассказывать народу свои сказки.

В очерке «Из настоящего и прошлого «меддахов» в Турции», опубликованном в 1912 году^[4], академик В.А.Гордлевский рассказывает о встрече с меддахом Ашки-эфенди — любимцем стамбульского простонародья, описывает его выступление в маленькой кофейне. Сказитель не только импровизировал сюжет сказки, но и изображал перед слушателями в лицах своих героев. Каждый сеанс меддаха, длившийся порой два-три часа, превращался в театральное представление и был в те времена едва ли не единственным развлечением для городской толпы.

Репертуар меддахов сильно отличался от «сказок старой бабушки» — по композиции, стилю, языку. Это был народный литературный лубок, появившийся в результате подражаний книжной арабской и персидской литературе и в то же время испытывавший огромное влияние полнокровной устно-поэтической традиции народа. Сказки меддахов можно было услышать на всем мусульманском Востоке.

В Османской империи между правящими классами и миллионами султанских подданных — крестьян существовала непроходимая пропасть. Разобщение, установившееся так отчетливо в средневековье, было не только в условиях жизни, но и в языке, в литературе. Культура знатных пашей, эфенди и беев носила на себе следы арабского, персидского, а позже французского влияний и не имела ничего общего с культурой народа. «Образованные» классы презирали и «мужицкий» фольклор, и «неотесанного тюрка» — анатолийского крестьянина. Народ не понимал своих господ в полном смысле слова, потому что они говорили на «другом» турецком языке, очень далеком от народного и представлявшем своеобразную арабско-персидско-турецкую смесь. Мусульманское духовенство яростно преследовало старую народную сказку за то, что в ней сохранилось влияние языческой, доисламской культуры и не прославлялись дела и поучения пророка Мухаммеда.

С деятельностью меддахов правящие круги еще как-то мирились, иногда даже поощряли, приглашая их к султанскому двору, однако, тем сказителям, которые позволяли себе издеваться над господами, выступать запрещали. В XIX веке было напечатано несколько сборников лубочной литературы^[6], но о публикации «сказок старой бабушки» в Османской империи не могло быть и речи.

Видные турецкие писатели XIX века Мехмед Тевфик, Шинаси, Ахмед Митхад, Мехмед Хильми, не разделявшие пренебрежительного отношения к фольклору, собирали и обрабатывали сказки, песни, анекдоты. Мехмед Тевфик (1843–1898), знаток старого быта, опубликовал несколько произведений, где использовал собранные им народные сказки (полуэт-нографические очерки «Год в Стамбуле»). Но это не были исследования ученых-фольклористов, турецких писателей в первую очередь интересовал язык народа.

Если в 30—70-х годах XIX века, в период так называемых танзиматских реформ, только начала складываться новая литература буржуазного характера, то младотурецкая революция 1908 года создала благоприятную почву для развития национальной литературы. Новые исторические условия — дальнейшее развитие капиталистических отношений в стране, разложение феодального общества, распад многонациональной султанской империи и становление турецкой нации — способствовали преобразованию турецкой национальной литературы; это преобразование в первую очередь было тесно связано с проблемой создания нового литературного языка.

Целое поколение турецких писателей XX века приложило немало усилий, чтобы осуществить революцию в турецком литературном языке, приблизить его к народному и сделать общетурецким. Исключительная роль в этом принадлежит классику турецкой литературы Омеру Сейфеддину (1884–1920), который многие свои рассказы создал по мотивам народных сказок и легенд («Три наставления», «Выкуп», «Дурак» и др.)¹. Омер Сейфеддин писал простым народным языком, очищенным от арабских и персидских слов, столетиями засорявших турецкую литературу и язык.

Двадцать лет назад советский читатель впервые познакомился с книгой «Турецкие народные сказки»^[7], давно уже ставшей библиографической редкостью.

Настоящий сборник включает тридцать шесть сказок, наиболее --">