Евгений Николаевич Митько - Бумбараш

Войны еще нет, но нависла военная угроза. Отец не разрешает его провожать на вокзал.

— Почему? Папа, ведь у тебя билет уже есть.

— Есть.

— В мягком?

— В мягком.

— Ах, как я хотела бы с тобой поехать далеко-далеко в мягком!

Гайдар хитровато прищурился, посмотрел на друзей:

— В мягком… А сядет-то он в бронепоезд!

Есть фотография. 1919 год. У бронепоезда стоит Тухачевский. Простая гимнастерка, светлая полотняная буденовка. Таким Гайдар, молодой командир полка, встретил под Тамбовом командующего фронтом Тухачевского. И, может быть, когда рождался диалог: «В мягком? — В мягком!», Гайдар видел запотевшее серое железо на броне паровоза, а девочке, еще не знающей войны, виделся шумный вокзал и блистающий полировкой и светом широких окон мягкий спальный вагон.

«В мягком!» — маленькая фраза, а за ней — грустная, добрая ирония, быт и пафос, высокая гражданская романтика «Тимура и его команды».

И так же — в сценарии Е. Митько. Из гайдаровской строки рождались эпизоды, а то и самостоятельные линии. Вот несколько примеров.

«В углу крыши зияла широкая дыра, под которой раскинулась ветка густой яблони. Бумбараш встал, сорвал на ощупь яблоко, сунул в рот…» — всего две фразы.

А в сценарии из них родился большой эпизод.

Или еще:

«Она лежала среди болотца с простреленной головой… она долго бредила, поминала гвардию, юнкеров, сыпала грязной руганью… В сумке нашли флакон одеколона, пудру, дневник…» — вот, пожалуй, и все, что написано у Гайдара о петроградской этуали Софье Николаевне Тульчинской.

А в сценарии эти строки превратились в подробную сюжетную линию, одну из главных в фильме; из этих строк вырос в сценарии образ взбалмошной, жестокой, истеричной атаманши разбойной банды, с которой автор сценария остро сталкивает Бумбараша и его дружка Яшку Курнакова.

Гайдар не дописал повесть «Талисман». В неоконченном виде она появилась в печати после его гибели под заголовком «Бумбараш». Автор сценария как бы продолжил ее, наполнив материалом других очерков, рассказов и повестей Гайдара, развил сюжет «Бумбараша» так, что из двух его глав родился сценарий двухсерийного фильма. И главное — был найден «талисман»!.. «Дивизия имени Взятия Бастилии Парижскими Коммунарами» — это творческая угадка сценариста, «талисман», камертон фильма, давший чисто гайдаровское звучание его героям и песням. Эта угадка привела в сценарий и фильм Левку Демченко из цикла гайдаровских рассказов «Левка Демченко», «Конец Левки Демченко» и «Гибель 4-й роты», эта угадка привела в сценарий «красный отряд» и многие события из самой первой повести Гайдара «В дни поражений и побед». Об этой повести Константин Федин еще в 1924 году сказал молодому Аркадию Голикову: «Писать вы не умеете, но писать вы можете и писать будете».

«В дни поражений и побед» — самое раннее неискушенное повествование о пережитом, увиденном в первых боях бойцом курсантского батальона Киевских командных курсов, которым был сам Аркадий Голиков — будущий писатель Аркадий Гайдар. Мотивы этой повести, ее чистая и искренняя интонация, а также многие описанные в ней события во многом помогли сценаристу завершить рассказ о пареньке Бумбараше.

Литературная основа фильма — это еще не фильм. Необходимо было еще найти адекватный экранный образ. Эта истина всем известна. И говорю я об этом для того, чтобы на одном примере показать, как внутреннее состояние героя решено авторами фильма.

Условный язык Гайдара — приподнятый, романтический — в решенных в бытовой манере фильмах всегда выглядел декламацией. А ведь Гайдар никогда не ставил своих героев на котурны. Рядом с пафосом всегда идет мягкая ирония и тут же — гротеск… Это хорошо поняли авторы фильма. И вот как решалась сложная задача.

В повести Гайдара:

«…Впервые ощутил Бумбараш совсем неведомое ему чувство безразличного покоя. Впервые за долгие годы он ничего не ждал и сам знал точно, что его нигде не ждут тоже. Впервые он никуда не рвался, не торопился: ни с винтовкой в атаку, ни с лопатой в окопы, ни с котелком на кухню, ни с рапортом к взводному, ни с перевязкой в лазарет, ни с поезда на подводу, ни с подводы на поезд. Все, на что он так надеялся и чего хотел, — не случилось… И то, что вокруг него происходило, понимал еще плохо…

Вот почему подбитый, небритый, одинокий шагал ровно, глядел если не весело, то спокойно…»

На экране темные, почти как --">