Виталий Еремин - Браво-брависсимо

таить, созрел давно. Открою вам один секрет. Перепись населения 1937 года зафиксировала, что половина населения Советского Союза – верующие. И сегодня к нам поступило более 12 тысяч коллективных обращений об открытии церквей. 700 из них мы готовы поддержать. Итак, иерархи, что требуется для проведения архиерейского Собора?

МИТРОПОЛИТ СЕРГИЙ. Прежде всего, транспорт.

СТАЛИН. Давайте свезем в Москву всех членов Синода самолетами. Ведь многие, наверное, никогда не летали. Пусть приблизятся к Богу. Только архиепископа Луку не будем вызывать. Далековато.

Хочу вас проинформировать. Все вы знаете товарища Карпова, как нашего сотрудника, который помогает нам поддерживать связь. Но теперь он выйдет из тени и возглавит Совет по делам Русской православной церкви при Совнаркоме. Нет, он не станет чем-то вроде обер-прокурора Синода, боже упаси. Напротив, всей своей деятельностью он будет подчеркивать самостоятельность нашей церкви.

МИТРОПОЛИТ СЕРГИЙ. Но товарищ Карпов… (осекается)

СТАЛИН. Вы хотите сказать, что мы назначаем человека, который вас преследовал? Что ж, такое бывает. А теперь он будет вашим ангелом-хранителем. Я знаю Карпова, он очень исполнительный работник. Будет ремонтировать вам церкви. Повесит в кабинете карту и будет по ней следить, как идет восстановление. Сколько в стране скорбей по погибшим, скольким людям нужно утешение.

Февраль 1953-го года. Собор. Архиерей Лука заканчивает богослужение. К нему подходят люди в штатском.

ЧЕЛОВЕК В ПЛАЩЕ И ШЛЯПЕ. Мы за вами.

Войно усаживают в самолет, и через несколько часов он в Москве. На аэродроме его ждет правительственный лимузин.

Дача Сталина. Сталин поднимается из-за стола и идет навстречу вошедшему в кабинет Войно.

СТАЛИН. Вот вы какой, товарищ и брат мой Войно! Самые добрые отношения иногда начинаются с недоразумений. Вот и у нас так случилось. Но я всегда учитывал, что у нас много общего. Вы всего на год старше меня. Я тоже имел одно время отношение к религии. И вы однажды сказали, что, если бы не стали священником, то стали бы коммунистом. Вы за то, чтобы государство наше было сильным, иначе его сомнут. Мы оба проповедники. В юности решили стать мужицким, считай, пролетарским доктором. Ну и вы побывали там, где бывал я. Кстати, как вам там, на нашей российской Голгофе?

ВОЙНО. Путь в ссылку хуже самой ссылки.

СТАЛИН. Это точно. Особенно, если на тебе надето то, в чем тебя арестовали. На мне, как на зло, была то грузинская чоха с кармашками для патронов, то легкое пальтецо. Но мало одежды – это еще терпимо. А вот плохие эскулапы… Я мучился зубами. Фельдшер положил мне в гнивший зуб мышьяк, но не сказал, в какой-то срок вынуть. Боль прошла, но вместе с больным зубом выпали два здоровых.

ВОЙНО. Понимаю. С тех пор вы невзлюбили медикусов.

СТАЛИН. Вот именно, что медикусов, гореть им в аду.

ВОЙНО. Знаете, а я полюбил свои страдания. Всюду, куда бы меня ни ссылали, со мной был Бог. Это не вы привезли меня сюда, говорил я конвоирам, это сам Господь привел меня сюда.

СТАЛИН. А я любил коммунистическую идею. И эта любовь тоже давала мне силы. Сталиным я стал там, в шести ссылках и в восьми побегах. Знаете, а ведь любить хорошую идею – это лучше, чем любить себя. Вы наверняка думаете сейчас, зачем же я вас пригласил. Сейчас поймете. Во время американской бомбежки Милана взрывами бомб снесено все здание со знаменитой картинной галереей, всё в крошку. Осталась только стоять стена с картиной Леонардо «Тайная вечеря». Вот фотография, взгляните.

Войно с волнением рассматривает снимок. Он ничего об этом не знал. Он ищет глазами стул.

СТАЛИН. Садитесь. Я тоже этим крайне удивлён. Даже больше скажу – этот факт заставил меня усомниться. Может, напрасно я разочаровался в религии? Может, мы, большевики, зря преследовали церковь? Надо было завоевать ее на свою сторону.

ВОЙНО. Завоевать – значит, использовать. А использовать бога – это само по себе кощунство.

СТАЛИН. Хорошо сформулировано. Но что из этого следует? Мы никогда не будем заодно?

ВОЙНО. На равных – никогда. Вы этого не позволите.

СТАЛИН. С кем на равных? Ведь вы такой – исключение, редкость. А другие? Неужели вы считаете этих других равными нам с вами?

ВОЙНО. Сказав людям, что религия – дурман, вы сказали, что дурман – сама мораль.

СТАЛИН. Что же вы повторяете антирелигиозную макулатуру?! Ни один мыслящий человек не может однажды не задуматься, откуда это все взялось? Природа. Мироздание. Но природа – это и есть --">