Джон Осборн - Пьесы: Оглянись во гневе. Комедиант. Лютер

сразу после эпизода, в котором Арчи участвует в разыгрывании лжепатриотического фарса на подмостках театра. В последнем акте позиция компромисса и невмешательства осуждается открыто, в гневных словах Джин, обращенных к отцу.

В финале пьесы нет счастливого завершения судеб героев. Происходит другое: в Арчи просыпается человеческое достоинство, и он имеет мужество сказать «нет», когда общество в лице его процветающих родственников берется устроить его судьбу. Герой одерживает важную победу: он отказывается идти дальше по пути компромисса и наконец становится самим собой. Последний монолог, с которым Арчи обращается к зрителям, — история-притча о маленьком человеке, который после смерти был допущен в рай, но вместо ожидаемой благодарности выразил свое отношение к окружающему в нецензурном слове. Одновременно с Арчи принимает решение и Джин: она отказывает жениху, который предлагает ей спокойную и обеспеченную жизнь, и остается со своей несчастной, безалаберной семьей.

Этот поступок имеет совсем не частное значение. Своим выбором, сделанным свободно и естественно, Джин утверждает гуманистические нравственные принципы в противовес мрачному афоризму «Я для себя, и ты для себя». Последнее решение Арчи также говорит о том, что победа эгоистической морали не безусловна и не окончательна. Поэтому заключительные сцепы «Комедианта» неожиданно приносят с собой проблеск надежды, подобие катарсиса.

В «Лютере» (1961) Осборн делает дальнейший шаг в исследовании возможностей личности.

Обратившись к жизни Мартина Лютера, драматург задает очень важные вопросы: каким образом происходит разрыв со старым мировоззрением? Состоятельны ли новые идеи? Что будет делать мыслящий по-новому человек, когда получит возможность свободно распоряжаться собой и влиять на других? Последний вопрос — нечто совершенно новое для Осборна и одновременно логическое продолжение пути, избранного с самого начала. Герой Осборна в конечном счете должен был оказаться перед той же дилеммой, которая встает перед брехтовским Галилеем.

Схожесть в построении «Лютера» и «Жизни Галилея» столь велика, столь вызывающе очевидна, что ее трудно объяснить иначе, как сознательным умыслом со стороны Осборна.

Правда, можно найти много сходства и в исторических судьбах Галилея и Лютера: оба были первооткрывателями великих идей, оба боролись за них и оба отступились от своего дела (по крайней мере если принять брехтовскую версию истории Галилея). Но в драмах Осборна и Брехта совпадают такие моменты, которые не зафиксированы в истории. Сразу и всеми было отмечено, например, что заключительная сцепа «Лютера» представляет собой прямую параллель к концу «Галилея». В самом деле: тихий вечер, семейная трапеза, последний итоговый разговор героя с бывшим другом и единомышленником и в конце — небольшая сцена с малолетним сыном.

В отличие от «чеховских» пьес Осборна в «Лютере» уделяется мало места частной жизни. Драматурга интересуют не столько человеческие судьбы и человеческие взаимоотношения, сколько судьба идеи, владеющей сознанием героя. Брехт писал, что им были оставлены без внимания факты, могущие придать истории Галилея слишком специфический и личный характер (например, ненависть папы к Галилею). Так же поступает Осборн: к спорам Лютера с многочисленными оппонентами не примешиваются никакие личные интересы.

Как бы ни было велико сходство «Лютера» с «Жизнью Галилея» (при том, что оно пе формально и не случайно), пьесу Осборна нельзя назвать «брехтовской». Находясь в кругу проблем «Галилея», рассматривая эти проблемы примерно в той же последовательности, что и Брехт, Осборн все освещает по-своему уже при постановке вопросов, применяет другой метод исследования, — неудивительно, что и выводы получаются иные, чем у Брехта.

Путь Лютера, так, как он изображен в пьесе, распадается на три этапа (примерно соответствующие по-актному строению). Первая часть посвящена рождению нового сознания у героя, вторая борьбе Лютера с защитниками старых взглядов, на третьем этапе появляется третья сила — народ. На протяжении первых трех сцеп внутренняя борьба Лютера показана крупным планом. Никакие внешние события не отвлекают внимания. Душевное смятение Лютера оттенено спокойным и гармоничным фоном: место действия — августинский монастырь, где жизнь течет по раз навсегда заведенному порядку, по ритуалу. Молодой Мартин Лютер --">