Януш Гловацкий - Замарашка

только меня одного касается. Я не могу затягивать съемки, не имею права ждать.

Заместитель. Это не должно протянуться долго.

Режиссер. Тут ведь общественные деньги — всех нас: ваши, их мои.

Заместитель. А вы тоже дайте ей легкий нагоняй. Скажите, что она плохо играет, плохо двигается и вообще что-нибудь…

Режиссер. Но все хорошо делает.

Заместитель. И прекрасно. Вы бы еще хотели, чтобы она плохо играла?! Как раз об этом-то и речь. Ее нужно сбить с толку: когда играет хорошо — придираться, а если плохо — похвалить.

Режиссер. Не знаю, не знаю. Но ничего не поделаешь, нет выхода. Я вынужден вам верить.

Заместитель. Вы не будете жалеть.

Режиссер. Золушка, плохо, совсем плохо… Ты что, первый раз в жизни танцуешь?.. Как ты это делаешь? Все повторяем. Из-за тебя остальные должны повторять. Еще раз.

Входит Директор, к Золушке.

Золушка (с ненавистью). Что еще нужно?

Директор. Я хотел тебя поблагодарить. Все идет замечательно. Жена… Ну, словам… как ты говорила… ты была права… она расплакалась.

Золушка. Может, хватит? У вас уже все?

Директор. Почему у тебя подбитый глаз?

Замарашка. Будто вы не знаете? Ведь вы вместе все это провернули!

Директор. Что?!

Золушка. Ничего. (Отходит).

Директор обескуражено смотрит на нее. Последняя репетиция бала в костюмах. За пианино сидит одна из девушек и играет вальс «Голубой Дунай». Режиссер несколько раз обращается к Золушке, велит ей повторять, пародируя ее движения, девушки смеются. Под конец Принц, танцуя с Золушкой, обрывает тесемку, на которой держится юбка Золушки из цветной бумаги. Юбка падает. Золушка остается в одних трусиках. Девушки и осветители разражаются смехом. Девочки окружают Золушку тесным кольцом, с гиканьем и смехом, толкают ее. Золушка пробует перекричать их. Поначалу ей это не удается.

Золушка. Тихо! Тихо! (С трудом продирается сквозь кольцо девушек, которые не хотят расступиться и продолжают смеяться).

Режиссер (шепотом Оператору). Сейчас полный свет! Снимаем!

Золушка (Задыхаясь, истерически). Ну что, что? Хотите иметь цирк? Весело вам? (Режиссеру). Хватит вам этого или нужно еще что-нибудь? Если мало — то, пожалуйста! (Вытаскивает из кармана блузки бритву).

Девушки стоят неподвижно. Все застыли, ждут, что будет.

Золушка. Вам нужны эффекты? (Показывает на Оператора). А этот ваш прохвост хоть в цвете снимает-то? Ну, так — нате! (Режет себе бритвой вену на одной руке). Мало вам? Пожалуйста…

Истерический визг девушек.

Золушка. Вы любите сказки с хорошим концом? Так вот вам еще! (Проводит бритвой по другой руке). А может еще? Хорошо вышло или повторить? Для таких законченных все сделаю!

Заместитель. Артистка!

Секунда тишины. Слышно только стрекотание камеры. Потом — истерический крик девушек. Золушка шатается, утирает вспотевший лоб, пачкая лицо кровью. Директор с криком, как бы пробуждаясь ото сна, срывается с места, подбегает к Золушке.

Директор (кричит). Иисусе Мария! Врача!

Оператор направляет на них камеру. Директор выбивает ее из рук Оператора и подхватывает Золушку. Гам, суматоха, свалка. Оператор хватает лежащую на полу камеру и продолжает снимать.

Свет гаснет. Спустя минуту в темноте одна из девушек произносит равнодушным голосом первую строчку песенки: «Я девочка примерная…». С противоположной стороны сцены другая девушка продолжает: «Свидания я не знаю…». Потом еще две девушки декламируют: «И только с папой-мамою…». И наконец одна и девушек завершает строфу: «по улице гуляю». Затем все вместе они поют:

«Но не хочу я шоколада —

Хочу любовной радости,

Пусть кто-нибудь возьмет меня…»

На последней строчке, которую девушки выкрикивают отчаянно, истерически, песня обрывается. Тишина. Вспыхивает свет. Сцена пуста.

Конец

Занавес

--">