Василий Владимирович Сигарев - Волчок

разворачивается и уходит на кухню.

Девочка в комнате сидит вытянувшись в струну. Она почти не дышит. Губы у неё дрожат.

Мать какое-то время стоит в дверях. Потом заходит.

Закрывает дверь. Мнется на месте, оглядывает квартиру.

Снимает кроссовки, плащ.

Медленно идет по прихожей. Она без носок и у неё грязно-желтые ступни.

Заглядывает на кухню.

Сестра сидит за столом, смотрит в стену.

МАТЬ. Можно хоть…

Сестра кивает.

Мать заходит, садится напротив сестры. Смотрит на крышку стола.

Долго молчат.

СЕСТРА. Чай будешь пить?

МАТЬ. Давай…

Сестра включает электрический чайник. Садится.

МАТЬ. У меня тут вон чё есть… (Лезет в свой пакет, достает мешочек с пирожками.) Пирожки эти…

СЕСТРА. Есть, что ли хочешь?

МАТЬ. Нет… так просто… Ты может…

СЕСТРА. Я не хочу.

МАТЬ. Ну, потом тогда…

Двигает мешочек на середину стола.

Молчат.

Начинает шуметь закипающий чайник.

Мать тупо смотрит на него.

Чайник кипит, отключается.

Сестра наливает воду в кружки.

МАТЬ. Видела тоже такие…

Сестра молчит, делает чай.

МАТЬ. Чайники такие видела тоже…

Сестра садится.

МАТЬ. Дорогой?

СЕСТРА. Кто?

МАТЬ. Чайник.

СЕСТРА. Нет.

МАТЬ. Вот и я тоже думаю, чему там дорогому-то быть…

СЕСТРА. Хватит, а…

МАТЬ. А чё я?

СЕСТРА (почти кричит). Да ни чё! Ты хоть знаешь, скоко прошло?! Лет!

Девочка в комнате вздрагивает.

МАТЬ. Догадываюсь… А ты хоть спросила, чё у меня было-то?

СЕСТРА. В чеченском плену, блядь, была!

МАТЬ. Была… Да у меня еще хлеще, если тебе… Я под такой замес воще попала. В такую делягу…

СЕСТРА. Есть, значит, Бог на свете…

МАТЬ. Ну и есть. И чё теперь…

СЕСТРА. Ладно, всё. Дочку-то посмотреть хочешь хоть?

МАТЬ. А… у тебя, что ли?

СЕСТРА. Ну а у кого ж еще-то…

МАТЬ. Аааа… Ну да… Я ж думала, мужика зацеплю там, а потом за ней вернусь. С грузом-то кто возьмет, а потом предъявила бы и всё. А там такое началось, такой кабздец…

СЕСТРА. Потом расскажешь… Иди вон, в комнате вон она в той…

Девочка вскакивает с дивана.

МАТЬ. Ну дай хоть… не знаю… Причешусь хоть, что ли, не знаю…

Девочка начинает метаться по комнате. Кусает губу.

СЕСТРА (оглядывает мать). Ну причешись… если поможет…

МАТЬ. Да я, блин, на электричках…

СЕСТРА. Ладно уже, иди. Слышала же, поди, ждет…

Девочка снова садится на диван.

Мать идет в прихожую.

Девочка слышит её шаги.

И вдруг она встает с дивана, открывает балкон. Выходит на него.

Мать чешет волосы перед зеркалом.

Девочка по балконам спускается на землю.

Босиком бежит прочь от дома.

Перелезает через забор детского сада. Забегает на прогулочную веранду. Садится.

Долго и тяжело дышит.

Закуривает.

Достает волчок, раскручивает его на дощатом полу.

Начинается дождь.

ГОЛОС. Я слышала, как мать и тетка звали меня сперва с балкона, а потом — во дворе. Я не откликалась. Я думала. Думала про то, что было бы, окажись мой неизвестный отец, тем самым, кого мать так искала всю свою жизнь. Что было бы, попадись нам с матерью другая акушерка. Что было бы, встреть мать, даже после всего, своего дядю Колю или дядю Славу. Что было бы, не умри бабка. Что было бы… Что бы было… Только через несколько часов, так и не найдя ответов, я решилась вернуться…

На улице темно. Идет дождь.

Девочка подходит к подъезду.

Моет ноги в луже.

Поднимается.

Открывает дверь ключом. Тихо заходит.

В квартире темно. Только на кухне горит свет.

Девочка на носочках подходит к кухне.

Слышны пьяные голоса сестры и матери.

Особенно матери.

ГОЛОС МАТЕРИ. Азеров воще теперь ненавижу никак… Это, знаешь, шакалы совсем просто оказывается. Нелюди на… Вот так бы, знаешь, брала бы бензопилу и хуяк…

Девочка решительно выходит --">