Арсений Ахтырцев - Сабля Чингизидов

знает. Кроме меня и владелицы. Даже ее родственники не знают. Бабка, когда умирала, только ей открылась. Ты третий. Помоги ее продать. У тебя же есть связи. Ты знаешь, как это делается.

Сазонов помолчал. Он понял, какие связи имел в виду Раздольский.

– Сколько она хочет?

– Семьсот пятьдесят тысяч. Это уже с моими комиссионными. – Николай Викентьевич внимательно наблюдал за реакцией хозяина кабинета.

– Экспертиза? – вопросительно посмотрел на гостя депутат.

– Разуваев в среду, в семь вечера, нас ждет.

– Хорошо. Буду.

– Только, Андрей, не обижайся, приходи один.

– Ну какие обиды?

– Так что, берешься?

– После разуваевской экспертизы дам окончательный ответ.

– Хорошо. – Раздольский еще раз осмотрел кабинет Сазонова. – А тут у тебя тихо.

– Тихо. Я сюда из Думы убегаю отдохнуть.

– Ну что ж, до среды, – Раздольский поднялся.

– До среды. Бумаги и фотографию я оставляю.

Приятели пожали руки. Депутат вернулся к столу и набрал номер:

– Толя, это Сазонов.

– Да, Андрей Степанович.

– Мне нужно встретиться со Славой.

– Со Славой…

– Да-да, с тем самым.

– Когда?

– Завтра вечером.

– Хорошо, Андрей Степанович, я перезвоню.

Преуспевающий бизнесмен Вячеслав Львович Корнеев, в определенных кругах известный как Корень, сидел в подвале на Пятницкой напротив депутата Сазонова, и настроение у него было самое препаршивое. Он знал, что он в долгу у Андрея Степановича, и прекрасно представлял, какие услуги потребует тот в счет этого долга. У него накопился достаточный опыт по оказанию услуг депутату, так что он имел полное основание предполагать, что эти услуги будут носить ритуальный характер. А ритуальных услуг успешный бизнесмен Корнеев старался избегать.

Сазонов, прекрасно понимая, чем мается его старый приятель, не спеша расправлялся с осетриной.

Два способных честолюбивых провинциала, Слава Корнеев и Андрей Сазонов, первокурсники факультета искусствоведения, нашли общий язык с первой же встречи. Все годы учебы они держались вместе. Они не имели никаких иллюзий. За место под солнцем, да еще под московским, шла жестокая борьба. На втором курсе представительного Андрея избрали в комитет комсомола. К третьему он уже был комсомольским вожаком факультета и перетащил к себе товарища.

А на четвертом курсе Слава Корнеев попал в тюрьму. На студенческом вечере он проломил голову своему сокурснику о перила парадной лестницы. Батальную сцену с удивлением наблюдали человек пятьдесят студентов и половина преподавательского состава. Так что недостатка в свидетелях на суде не было.

Сазонов проявил себя как самый верный друг. Обошел полфакультета – и в результате статья «умышленное нанесение тяжких телесных повреждений при отягчающих обстоятельствах», на которой настаивал прокурор (студенты накануне выпивали в общежитии), была заменена на «превышение допустимых пределов самообороны». Свидетели уже сами верили в то, что зловредный пострадавший первый напал на бедного Славу и тому ничего не оставалось, как размозжить ему голову. Повлияло и то, что Корнеева на факультете любили, особенно девушки, а пострадавшего недолюбливали. Корнеев получил три года. На зоне искусствоведы, да еще со спортивным разрядом по боксу, были редкостью, и он быстро оброс нужными связями для дальнейшей криминальной карьеры.

Когда он вышел, Сазонов уже заканчивал кандидатскую. Молодой ученый к тому времени обзавелся ребенком, и аспирантской стипендии катастрофически не хватало. Слава предложил заняться иконами. Тогда русские иконы были в моде. Корень быстро разобрался с конкурентами, и друзья начали зарабатывать такие деньги, которых скромному искусствоведу не заработать за полжизни. Самую опасную работу по сбыту всегда делал Корнеев.

Сазонов купил кооператив, начал обрастать нужными связями в мире коллекционеров. При этом не забывал о карьере. Половина институтского начальства была ему обязана халтурой по экспертизе антиквариата, которую он чаще всего сам же и оплачивал. В тридцать четыре года он уже был доктором, а в тридцать шесть – деканом.

Тут как раз подоспела перестройка, и Сазонов на общеинститутском партсобрании демонстративно выбросил свой партбилет в урну. Студенты выдвинули своего кумира в депутаты Верховного Совета, но неожиданно для себя он провалился. Через два года верный друг Слава Корнеев мобилизовал свои ресурсы, и декан прошел депутатом в Верховный Совет --">