Бернадетт Энн Пэрис - Психотерапевт

он ведь просто пошутил.

Я направляюсь к компании, в которой стоит Ева; готова поклясться, что глаза Тамсин при виде меня слегка сузились.

– А мы как раз говорили, какая вы молодец, что отважились сюда переехать, – произносит она и получает локтем от Евы. Крутые завитки кудрей вокруг лица, бледно-зеленые глаза – Тамсин просто неотразима.

– Уверена, что привыкну. – Я улыбнулась в ответ. – Особенно с такими приятными соседями, как вы, – прибавляю я в стремлении перетянуть ее на свою сторону.

Тамсин нахмурилась. Я чувствую, что не нравлюсь ей. Сердце обрывается в груди. Может, Тамсин ревностно охраняет круг своих друзей, и моя реплика прозвучала слишком самонадеянно – я, мол, воображаю, что могу в него вступить?

– Выпейте что-нибудь, – говорит хорошенькая брюнетка, Кара. Помню, что она пришла с Полом, но не помню, из какого они дома. Из второго, кажется? Она запускает пальцы в миску с чипсами, которую я держу. – Чипсы безумно вкусные. Где вы их нашли?

– В магазине на Дин-стрит, – опережает меня Тамсин и сухо улыбается: – Я их там раньше брала.

Остаток вечера протекает стремительно. К моменту ухода последних гостей я чувствую себя увереннее, чем ожидала.

– Все такие дружелюбные, – говорю я Лео, когда мы с ним загружаем стаканы в посудомойку. – Надо начинать приглашать народ на ужин небольшими группами, чтобы можно было нормально поговорить.

Лео приподнимает бровь:

– Давай сперва подумаем, с кого начать.

– А я уже знаю с кого, – поддразниваю я. – Помнишь Кару и Пола из второго дома? Они реально классные.

Лео выпрямляется.

– Не сомневаюсь. Но не делай поспешных выводов о людях, Элис. И следи, что ты рассказываешь о себе. Не хочу, чтобы вышло как в Харлстоне.

Я смотрю на него в изумлении:

– Но почему?

Чтобы смягчить резкость своих слов, Лео прижимает меня к себе.

– Потому что я не хочу, чтобы все знали о наших делах. Нам и вдвоем хорошо, Элис. – Он целует меня в губы. – Нам никто больше не нужен.

Глава 3

Воскресным утром, допоздна провалявшись в постели, мы спустились в сад и лежим рядышком в деревянных шезлонгах под оранжевым зонтом, который Лео нашел в гараже. Воздух – густой от пьянящего аромата жасмина; книга, которую я читаю, лежит у меня на груди. Я лениво поворачиваю голову к Лео. Он проверяет сообщения в телефоне и, почувствовав мой взгляд, переводит глаза на меня.

– Пол пригласил меня поиграть в теннис в следующие выходные, – говорит он. – А Коннор написал и напомнил о встрече общества жителей комплекса в четверг. – Он, положив телефон на траву, касается моей руки. – К счастью, я вряд ли успею вовремя вернуться из Бирмингема.

– Я в любом случае могу пойти, – бормочу я, прикрыв глаза и ощущая его руку.

– Я думаю, это больше для мужчин.

Мои глаза распахнулись сами собой.

– Ого, я и не знала, что, переехав сюда, мы вернулись в пятидесятые.

Лео, усхмехнувшись, перекатывается на бок. Голубая футболка задралась, обнажив полоску кожи над шортами.

– Я не виноват. Судя по тому, что сказал Коннор, потом все идут к нему на виски. Он занимается продажей виски и, очевидно, обладает потрясающей коллекцией.

– А женщины, конечно, виски не пьют, – сухо говорю я. Потом тянусь к нему поцеловать: я счастлива, что он такой расслабленный. – Когда уже эта твоя работа в Бирмингеме кончится?

– Через несколько недель, надеюсь, – улыбается он. – Скорей бы уже можно было возвращаться к тебе каждый вечер. С тех пор как ты впечаталась задом мне в капот на светофоре, я только об этом и мечтаю.

Я не могу удержаться от смеха:

– Зачетная попытка. Мы оба в курсе, что это ты в меня впечатался.

– Я не впечатывался! – возмущается он и тоже смеется. – Я тебя только тюкнул, и то совсем чуть-чуть!

Так оно и было, тогда я даже не стала выходить из машины и проверять, тем более что стоял сырой и промозглый январский день. Но Лео подошел к моей машине, постучал в стекло и, стоя под дождем, жестами попросил открыть окно.

– Примите мои глубочайшие извинения, – произнес он.

Капли дождя катились по его лицу. Светофор зажегся зеленым, машины вокруг тронулись; он наклонился, и я увидела зелено-карие глаза, которые умудрялись смотреть одновременно и виновато, и восхищенно.

– Ничего страшного, – заверила его я. – Правда, я почти ничего не почувствовала.

– Ну как же? – отозвался он. – Я наверняка что-то --">