Никита Александрович Филатов - Тень полония

– Мамочка родная… – Судя по тому, как и, главное, откуда, велся огонь, можно было сделать два вывода.

Первый: ребят, оставленных на внешнем охранении, уже нет в живых.

Второй: действовали очень крепкие профессионалы. Потому что с бойцами из роты спецназа майор Виноградов работал не первый день и не раз убеждался: кому ни попадя убить себя втихаря они не позволят.

Передернув затвор, Виноградов принялся ощупывать взглядом нависающие с обеих сторон горы: очень медленно и очень осторожно, вслед за пламегасителем автомата. Жаль, что нет под рукою прибора ночного видения: в инфракрасных лучах все живое и теплое обнаружило бы себя моментально. А так…

По камням расплескалась еще одна очередь – скорее предупредительная, чем на поражение.

Снизу скупо и коротко отвечали.

– Свои, не стреляй!

– Давай сюда, быстро… – Узнав голос Литовченко, майор убрал палец со спускового крючка. – Привет, давно не виделись!

Вид у капитана, вернувшегося к бронетранспортеру, был скорее злой, чем испуганный:

– Вот дают, а? Кто же это еще, на нашу голову?

Перестрелка тем временем принимала все более оживленный характер.

– Эй, там, слушайте!

На дороге, за поворотом, шумно испортил воздух гранатомет. Значит, и там не все слава богу…

– Эй, послушайте! Вы окружены…

Стрельба как-то сама собой стихла, и, несмотря на рассыпчатое горное эхо, стало возможным разобрать отдельные слова и даже фразы:

– …вам предлагается ровно через шестьдесят секунд, оставив на месте оружие…

Несмотря на сильный кавказский акцент говорившего, суть ультиматума была вполне понятна.

– Ох, сейчас начнется!

– Посмотрим. – Виноградов покосился на циферблат своих часов. – Точно!

Народ наверху слов на ветер предпочитал не бросать – точно и одновременно, секунда в секунду, ожили оба крупнокалиберных пулемета, установленные на склоне. Особого урона это нанести не могло, но на психику действовало. Литовченко перекатился поближе к майору:

– Плотно кладут! Головы не поднять.

– Что, страшно?

– Бывало и хуже…

– Ну, это, положим, вряд ли, – вздохнул Виноградов и обернулся на шум: – Кого там еще несет?

– Товарищ майор! – На гранитное крошево, рядом с ним и с Литовченко, упал штатный радист разведгруппы, улыбчивый парень со шрамом над верхней губой. – Товарищ майор, а у нас командира убили…

Длинная очередь пробежала не более чем в полуметре от их укрытия, не причинив никакого вреда.

– Твою мать! – растерянно выругался Виноградов. – И чего теперь?

– Принимай командование, Володя… – обернулся Литовченко, – ты же у нас теперь вроде как старший по званию?

– Твою мать…

Надо было немедленно что-то решать и приказывать.

– Домой про нападение доложили?

– Так точно, товарищ майор!

– Ну, и что они там? Скоро? Или как?

– Обещали вертушки прислать до подхода колонны. Связь в горах неустойчивая, но…

– Понятное дело. Попробуй-ка соедини меня еще раз.

Относительное затишье опять нарушил голос, многократно усиленный мегафоном:

– Эй, немедленно складывайте оружие… Повторяю – немедленно! В случае отказа…

Умные, сволочи – больше и времени не дают, чтобы принять ультиматум.

Как-то даже невежливо получается…

В следующую секунду, вместо ожидаемого шквала пулеметных очередей, воздух над перевалом заполнился частым, негромким пощелкиванием.

– Ох, черт! – Виноградову будто ошпарило руку пониже локтя – первое же попадание выдрало из его комбинезона кусок ткани, оставив болезненный след на коже.

– Ты чего? – отозвался Литовченко.

– Порядок, ерунда…

– Снайперы! И не высунуться.

– Есть связь, товарищ майор! – доложил радист.

– Давай сюда…

Непонятно, откуда и при помощи каких приборов вели огонь вражеские стрелки, но реакция у них была отменная: пуля попала радисту, чуть приподнявшемуся над камнями, точно в шею – между шлемом и бронежилетом.

– А-ах… ап… – Раненый потянул в себя воздух, судорожно захлопав губами.

– Держись, брат! Спокойно…

– Трамвай…

– Что? – не сразу понял майор.

– Третий год по горам… забыл, как на трамвае… прокатиться…

– Извини, братишка… – Виноградов аккуратно потянул к себе провод наушников. – Ничего не разобрать!

Из динамиков доносился какой-то неровный, прерывистый шум…