Руслан Алексеевич Михайлов (Дем Михайлов) - Перекресток одиночества 4 (СИ)

одним из столов в общей зоне Центра. Тем временем из динамиков послышалась следующая песня.

Краем глаза заметив деловитого и шустрого старичка в серой телогрейке с приметной зеленой нарукавной повязкой, шапке-ушанке и высоких валенках, чуть сменил направление и направился к нему. Он как раз присел за один из столиков и, бережно выложив на столешницу электронный планшет в самодельном кожаном чехле, достаточно умело вносил в него какие-то данные, в то время как трое сидящих напротив него старушек торопливо что-то излагали.

— Из новенького что-нибудь!

— Но и классику родную не забудьте!

— Вот-вот! И пусть музыку рано не выключают! В наши годы рано не ложатся и никто против не будет, коли музыка хоть до утра играть будет!

— Это верно ты Нюрка говоришь! Стосковались по музыке-то! Ой стосковались!

— И будет ли сегодня продолжение аудиоспектакля про убийство?

— Убийство в восточном экспрессе — закивал старичок в серой телогрейке — Агата Кристи. Многоголосый, профессиональный. Будет обязательно! Минут через двадцать и начнется. Третья глава!

— От и славно! Уж больно история интересная.

— Опять же у тех, кто читает голоса хорошо поставленные. Приятно слушать!

— А есть ли еще такие вот истории озвученные?

— Есть. Завтра будут готовы несколько копий нашего каталога — старичок закивал чаще и поднялся — Все будет. Не волнуйтесь.

Едва он отошел от удовлетворенных переговорами бабушек, я поймал его легонько за край рукава и поздоровался:

— Доброго вам, Николай Дмитриевич.

— Охотник! Рад видеть. Чем могу?

— Да просьбочка есть одна. Выбора музыки касательно.

— Пожелания личные есть? Их всегда уважим. Называй мелодии.

— Да нет… — улыбнулся я, шагая рядом с суетливым дедом из Центра, что взял на себя действительно тяжкую обязанность по сбору музыкальных и литературных пожеланий со всего Бункера — Личных пока нет. А просьба такая — вы при выборе музыки уж учитывайте чуток разные нюансы.

— Например?

— Ну вот песня сейчас играла красивейшая… Прекрасное далеко…

— Душевная! Аж душу сворачивает!

— Согласен — кивнул я, помогая ему подниматься по ступенькам — Вот только воспринимается она слишком лично. Ведь слова там какие… Про то, как из прекрасного-далеко слышится чей-то голос и на его зов хочется спешить… а затем туда же уже лежит и твой путь — в прекрасное-далеко… Не будем забывать про шепот Столпа, что вечно зовет за собой. И уж точно не надо забывать про то, что для многих здешних… к-хм…

— Да ты говори, говори — на меня взглянули умные цепкие глаза — Чего захмыкал?

— Не будем забывать и про то, что тут многим под девяносто и для них ближайший путь в прекрасное-далеко означает лишь…

— Смерть?

— Ну… не хотелось бы вызывать у людей ненужные мысли… Пусть думают о веселом, а не светлом и печальном…

— Да понял я тебя, Охотник. Понял. Передам куда следует. Интересно ты мыслишь… а вот сам фильм хороший! Вышел в далеком уж восьмидесятом. Господи! Эпоха пролетела! Ты сам видел фильм-то?

— Видел — подтвердил я — Хороший фильм. Кончается правда торжественным замуровыванием живой школьницы под эту самую песню, но фильм душевный.

— А? Чем кончается?

— Вы уж музыку хотя бы так чередуйте, чтобы беззаботная с душевной — попросил я, выпуская его рукав и ускоряя шаг.

— Чем-чем говоришь там фильм заканчивался? Я другое помню! Пересняли что ли?! У вас теперь там говорят многое коверкают…

Рассмеявшись, я развел руками и ничего не ответил. Поднявшись еще на пару ступенек, я поравнялся со ждущим меня посланцем из Замка и крепко пожал ему руку, тут же ощутив ответную железную хватку. Чуть не ослепив меня серебряно-золотой улыбкой, Тон Тоныч вежливо приподнял меховую кепку, что ладно лежала на расчесанных длинных волосах и завершим на этом приветствия, мы начали подниматься. Шагал Тон Тоныч с той же легкостью что и я — много ходящий и занимающий спортом здоровый мужик средних лет. И это легкость его шагов говорила о многом. Уверен, что если снять с него подбитую медвежьим мехом почти армейскую куртку и виднеющуюся из-под нее старую клетчатую рубашку, то я увижу не дрожащий тощий стариковский торс, а более чем достойную жилистую мускулатуру. И это в его более чем преклонные годы. Еще день назад я его знать не знал. Он сам нашел меня и спокойно представился.

--">