Владимир Геннадьевич Чагин - Держи руку

Прятался, – жадно глотал воздух.

Кровь лилась по ногам и дальше, на грязную, зашарканную плитку.

Вытащив телефон, Николай нажал вызов.

– Скорую, срочно! Ранен сотрудник полиции! – прокричал голосу в трубке. – Держи! – передал телефон Иннокентию. – Разговаривай с ними!

Не закрывай глаза! – перешагнув через ноги напарника, стал медленно подниматься.

Дверь на последнем этаже была открыта. Подойдя к ней, прислушался. Стон. Рванув на себя, заскочил в прихожую, и дальше по коридору в гостиную. Дрожа от страха, девушка едва стояла на ногах. Одна рука держала её горло, другая направляла в голову пистолет.

– Отпусти её, – Николай прицелился.

– И ты в меня выстрелишь? – прохрипел худощавый.

– Нет, если положишь пистолет.

– Серьёзно? – парень скривил рот, – Дашь уйти?

Николай молчал.

– Отвечай, мусор! – крикнул парень, оттолкнув заложницу.

Крик ударил по стенам и пространство сгустилось. Выстрел.

Пуля прошла над ухом, задев прядь волос. Николай не ответил. Ждал, в мгновениях, когда девушка упадёт на пол. Второй, прозвучал одновременно с ответным, и жгучая боль прошила левую руку. Николай попал точно, в центр грудной клетки. Ещё выстрел. Ещё. Пятясь в открытую дверь за спиной, худощавы хрипел, захлёбываясь кровью. Оказавшись на балконе, ударился о перила, и перевалившись через ограждение, полетел вниз.

Чай давно остыл, а Николай к нему так и не притронулся. Сидел, наблюдая, как за окном падал мягкий декабрьский снег. Повернувшись к столу, вытащил из лотка чистый лист бумаги, положил перед собой. Взял ручку.

«Начальнику управления…» – начал выводить в правом верхнем углу.

Закончив с шапкой, поставил ручку в центр листа и замер. Вспомнил слова дочери в последнем телефонном разговоре. Он слышал, как она плакала, хоть и пыталась это скрыть. Вспомнил портрет Кеши с чёрной лентой и глаза Татьяны, стоявшей перед кучей земли. Не мог больше. Не понимал. Не чувствовал ничего под ногами.

«Заявление» – написал уверенным почерком.

– Товарищ капитан! – в кабинет вошёл молодой лейтенант, с рыжей, редкой бородкой.

Николай поднял глаза.

– Убийство! На большом пустыре. Дед какой-то обнаружил.

– Сёма, с этим не ко мне, – сухо ответил Николай, прикрывая листок рукой.

– А к кому? – удивлённо пожал плечами Семён.

Николай вздохнул. Посмотрел на семейную фотографию, стоявшую на столе, справа. Дочь улыбалась, глядя ему в глаза.

– Николай Борисыч, – Сёма шагнул к столу.

– Что? – не отрываясь от фото, Николай перевернул листок, положив на него ладонь.

– Там ребёнок, вроде, – тихо сказал Семён. – Девочка.

Молчание повисло в воздухе, и стук настенных часов отсчитал бесконечность.

– Судебники уже внизу. Ждут только нас, – тихо добавил Сёма.

– Поехали, – не отрываясь от взгляда дочери, Николай смял лист и отправил его в урну.

--">