Мари Хермансон - Чумной остров

Бенгтссона, рассевшееся вдоль стен на свернутых рулонами волосяных матрацах. В углу стояла ржавая печка. Пол покрывали коровьи шкуры — скорее всего, с грузовой баржи, где небрежно закрепили тюки, догадался Нильс. Пахло плесенью и гниением.

«Неужели этим людям не на чем сидеть; ни скамеек, ни табуреток?» — подумал он. Но тут же понял, что все дело в донельзя ограниченном пространстве. Комнатушка без единого окна, являвшаяся собственно домом, была просто-напросто спальней. Ночью матрацы занимали весь пол, днем их сворачивали и использовали для сидения, а место по центру оставалось свободным.

Сейчас там лежал на спине мужчина лет тридцати, и никакого матраца под ним не было. Зачесанные назад темные волосы курчавились, глаза были закрыты, рот широко открыт, язык вывалился наружу; кожа была бледно-серая, как у рыбы. Коровьи шкуры вокруг него потемнели от влаги.

— Мы нашли его в протоке, — спокойно пояснил Бенгтссон. — Он застрял в ивах, мимо которых вы сейчас плыли, — добавил он, кивнув в сторону протоки. — В этих длинных ветках застревает все на свете. Видно, он был пьян и где-то утонул. Я думаю, его лучше всего забрать полиции.

Нильс поднял с пола фонарь и подержал над покойником. Бенгтссон стоял рядом, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

— Когда вы его нашли? — спросил Нильс.

— Сегодня утром.

— Вы не знаете, кто это?

— Понятия не имею, — хмыкнул Бенгтссон. — Он не из наших.

Явно излишнее замечание. Мужчина был хорошо одет: светло-серый пиджак, двубортный жилет и сиреневого цвета шейный платок вместо галстука. Одежда была мокрой, но целой. Он пробыл в воде недолго.

— Ну вот, мы вас вызвали. Теперь можете забирать его, — сказал Бенгтссон.

Мимо покойника прошлась курица, высоко поднимая лапы. Как она сюда попала? Никто не обратил на нее внимания, и несколько секунд спустя она уже исчезла — так же непостижимо, как появилась.

— А есть ли поблизости автомобильная дорога? — спросил Нильс.

— В полутора километрах отсюда.

— Тогда лучше пошлем сюда лодку. Портовая полиция заберет его завтра утром, — решил Нильс.

— Завтра? — Рука Бенгтссона сделала такой решительный взмах, что существа, сидящие у стены, инстинктивно отпрянули. — А нельзя ли увезти его сейчас, с вами? Положим его на нос лодки. Парнишка сильный; он поможет вам дотащить его, когда вы приплывете в город.

Нильс покачал головой. Скоро станет совсем темно, и мысль о том, чтобы плыть по протоке с трупом в лодке и странным пареньком на веслах, повергла его в дрожь.

— Его заберет портовая полиция рано утром, — повторил он. — Почувствовав на себе взгляды членов семьи у стен, прибавил: — Нет ли какого-нибудь прохладного места, куда его можно положить? Какого-то погреба?

— Нет, — ответил Бенгтссон.

В хижине послышалось слабое хныканье, вскоре перешедшее в крик. Под шалью кто-то сильно ворочался. Молодая мать, которую Нильс в сумраке по ошибке принял за девочку, пыталась приложить ребенка к груди. Стена за ней была покрыта брезентом, на котором, как страны на карте мира, проступали пятна плесени.

«Неужели эти люди живут здесь и зимой? — подумал пораженный Нильс. — Как же они выживают?» В подведомственных ему кварталах люди обитали в подвалах — но здесь было еще хуже.

Он снова повернулся к Бенгтссону.

— Короче, как я и сказал, полиция будет здесь рано утром.

Он быстро вышел из хижины и двинулся вниз по тропинке. Становилось темно, и между хижин, в свете фонарей, различались тени фигур.

Парнишка по-прежнему сидел в лодке. Увидев Нильса, он подтянул лодку и подождал, когда тот влезет.

Дорога домой была как в сне. Они скользили сквозь зелень, напоминающую джунгли, по протоке, блестевшей в лунном свете. Парень размеренно греб. Он так и не сказал ни слова с тех пор, как они днем покинули полицейский участок. (Днем? Казалось, прошел уже год!)

С берега поднялась в воздух серая цапля. Она летела вдоль полоски лунного света прямо перед лодкой, а с ее перьев, словно расплавленная латунь, капала вода.

«Это что-то нереальное. Я сплю», — думал пораженный Нильс.

И тут он вправду заснул. Погрузился в сон — и очнулся, лишь когда в лицо ему дунул свежий речной ветер. Корабли обозначали себя в темноте звуками сирен и мигающими фонарями.

Вскоре они были уже у каменной лестницы канала Эстра-Хамнканален. Парнишка ухватился за швартовочное кольцо, чтобы удержать лодку на месте, --">