София Баюн - Мы никогда не умрем

белых роз и вплел их в ее волосы. «Посмотри, какая ты красивая!» — сказал он. Но девочка не поверила, тряхнула головой, и розы упали на землю. «Красивы только красные цветы. Белые здесь растут только потому, что так хотела моя мама. Ах, мне никогда не избавиться от ночных кошмаров!» — сказала она, и горько разрыдалась. Что было дальше, Мышка?

Таша прикрыла глаза. Мужчина с девушкой все еще стояли на краю сцены, только теперь мужчина обнимал девушку и что-то говорил ей. Таша заметила, что его платок теперь в руках девушки. Ей это понравилось — пускай противная, тревожная красная тряпка будет подальше.

— Не знаю, — честно призналась она.

Мари задумалась. И чем дольше она молчала, тем ближе Таша подходила к разгадке ее секрета. Казалось, вот-вот и она поймет…

Мужчина разомкнул объятия и стал к краю сцены. А потом, вдруг, раскинув руки, упал. Не сорвался, не оступился — упал специально, прямо в черноту, расплескавшуюся за краем.

Таша всхлипнула. Девушка стояла на краю, и казалось, что она вот-вот прыгнет за ним. Но к удивлению Таши, она только смяла алый платок и бросила со сцены.

— А я знаю… — прошептала Таша.

По ее щекам поползли слезы — теплые, частые. Это была плохая сказка. Настоящая, но плохая, злая и жестокая. Таша пожалела, что заставила Мари рассказывать до конца. Ей не нравились такие истории.

— Я тоже, — бесцветным голосом отозвалась Мари.

Девушка в сером платье стояла на краю сцены и поверх нарисованных черных слез текли настоящие. Прозрачные, живые слезы.

— Друг привел ее к розовому кусту, — вдруг отчеканила Мари.

Таша открыла глаза. Мари нехорошо улыбалась. Эта усмешка уродовала красивое лицо, делая ее похожей на злую ведьму из сказки. Таша вдруг поняла, почему она не понравилась Наталье Сергеевне. Взрослые и правда лучше детей разгадывают загадки.

— А потом достал… нож. Девочка испугалась. Она решила, что он хочет ее убить. — Мари наклонилась и подобрала шпильку с края сцены. — Но он посмотрел на нее и сказал: «Не хочу, чтобы тебя что-то мучило. Хочу, чтобы твои мечты сбывались. Вот… вот розмарин, для памяти. Люби и помни. Вот фиалки — они для других. И немного… и немного для меня».

И стоило ей произнести эти слова, Таша почувствовала, как упруго оттолкнувшись, канарейка срывается с ее ладоней и летит куда-то в невидимую для человека высоту. Таша разгадала тайну Мари и почувствовала себя почти счастливой. Она как взрослые, даже лучше, ведь заметила больше. Она уверена, что не ошибалась.

Таша достаточно долго была Мышонком театра Натальи Сергеевны, молчаливым, незаметным сторонним наблюдателем, чтобы научиться различать людей на сцене и людей в реальной жизни.

— Он подобрал упавшие розы — самые красивые — и прижал их к груди, — вывел Ташу из размышлений голос Мари.

Она стояла на краю сцены, там же, где стояла девушка в сером. Одну руку, с невидимыми цветами, она прижимала к груди, а другую выставила вперед, направив шпильку на себя.

— А потом вонзил нож себе в сердце, — шпилька оставила черный росчерк в воздухе, и Таша вскрикнула — ей показалось, что Мари и правда вонзила ее в грудь. — Кровь потекла на цветы, делая их из белых красными.

— Почему нельзя было покрасить краской? Зачем кого-то убивать?! — воскликнула Таша, пораженная такой несправедливостью.

Это был правильный конец сказки, но это не значило, что он ей нравился.

Недавно она читала похожую сказку про розу и соловья, и тогда тоже не поняла, зачем соловей пожертвовал собой. Это было неправильно, больно, и больно бессмысленно. Неужели нельзя по-другому?!

— Потому что чтобы твои мечты исполнились, нужно приносить жертвы, — зло отозвалась Мари. — И не всегда это ты их приносишь, и не всегда ты просишь о них. А потом тащишь, тащишь на себе оплаченное другими. И выхода нет, — прошипела она, спускаясь со сцены.

Таша испугалась. Она не поняла, почему Мари так разозлил конец сказки. Ведь он был честным. Мужчина бросился с края сцены, девушка осталась стоять. Друг девочки из сказки принес себя в жертву, а она теперь наверняка будет спать спокойно.

Мари обулась, закрутила волосы узлом и воткнула шпильку с таким видом, будто пронзала чье-то сердце. Прошла за сцену и Таша заметила, что ее каблуки скрипят, а не стучат по полу.

— Наталья Сергеевна, вы не объясните мне, почему прошел уже час, как слушанья должны были начаться, а в зале до сих пор только девочка, которая пришла просто --">