Марина Сербинова - Благословенный

выводу, что ей ничего не остается, как пойти к Касевесу. Там они узнали о произошедшей аварии и о том, что их приняли за погибших несчастных, незнакомую женщину и ее больного сына. И Кэрол помешала Уильяму опровергнуть это, умоляя сделать ей и сыну новые документы и помочь уехать.

Касевес сначала был просто шокирован ее просьбой, но Кэрол была непреклонна, как бы он не пытался ее облагоразумить, и стояла на своем.

— Ты с ума сошла? — говорил ей тогда Касевес. — Ты понимаешь, что ты делаешь? Ты хоронишь заживо себя, а главное, своего сына! Ты не боишься?

— Я хороню? Нет, я никого не хороню. Я же не виновата, что все подумали, что мы умерли. Нас уже похоронили. Мы просто промолчим и уедем, и все.

— А Джек?

— А Джек, наконец-то, оставит нас в покое. И Рэя, и Тимми. Я же говорила, что мне нужно отправиться в преисподнюю, если хочу исчезнуть и не причинять больше никому горя. Вот и отправлюсь. Только мертвую Джек не станет меня преследовать. Ты сам видел, что он творит, чтобы заставить меня вернуться! Что он сделал с Даяной, с Рэем! Хватит! Я не могу это больше выносить… я больше не допущу. Так будет лучше, для всех.

— Но, Кэрол, он же любит вас.

— Вот и хорошо! Пускай узнает, какого это, хоронить тех, кого ты любишь! — с непередаваемой жестокостью проговорила Кэрол, поражая старика. Он смотрел на нее, и не мог поверить в то, что это говорит она, Кэрол, которую он знал.

— Ты изменилась, девочка. Очень изменилась. Я не узнаю тебя, — с болью заметил он.

— Да, изменилась. А кто бы не изменился на моем месте? С волком жить, по-волчьи выть. Как Джек со мной, так и я с ним…

— Кэрол, но ты заставляешь его похоронить сына! Это же бесчеловечно…

— А он и не человек. Он чудовище. Я не говорила ему, что его сын умер. Если он поверил, то это его дело. Почему я должна доказывать ему обратное? Не хочу и не буду. Тогда он не отвяжется от нас. А я не могу позволить ему воспитывать Патрика. Ребенок и так не простой, проблемный, еще не хватало, чтобы Рэндэлы вылепили из него свое подобие, еще одно чудовище! Нет, я должна защитить от них своего мальчика, и прошу тебя мне в этом помочь.

— Кэрол, но Джек… ты его уничтожила.

— Он что, застрелился?

— Нет… пока. Но все может быть.

— Не застрелится, не переживай. Такие не стреляются.

— Ты уничтожила его, Кэрол, — упрямо повторил Касевес.

— Да с чего ты взял?

— Я видел его глаза.

— Уилл, Джека можно уничтожить только одним способом — убить. Больше его ничем не возьмешь. Если он раскается, я буду только рада. Может, хоть это пробудит его совесть!

— А Рэй? Ему-то надо сообщить.

— Нет. Не надо. Поплачет и забудет. Начнет новую жизнь, заведет семью, и не будет хвататься за невозможное и жить пустыми надеждами на то, что я когда-нибудь буду с ним. Так лучше, Уилл. Для него, в первую очередь.

— Ты обезумела, девочка. Ты не понимаешь, что ты делаешь.

— Понимаю. Я дарю им, и Джеку, и Рэю, новую жизнь, я освобождаю их от себя и от своего проклятия, я увожу от них за собой смерть. Если я этого не сделаю, они умрут, как остальные.

Касевес до сих пор не мог понять, почему он это сделал, но он пошел у нее на поводу и помог. Он сделал им новые документы и отправил подальше, оставив все так, как есть, позволив всем считать, что их больше нет, и только Рэю поведав правду. То, что Кэрол запретила Касевесу говорить ему правду, потрясло и ранило Рэя. Он не мог поверить в то, что она готова была так с ним поступить, заставить думать, что она и Патрик погибли. Дав Уиллу слово, что не станет вмешиваться, он попросил не говорить Кэрол, что он, Рэй, знает правду.

— Пусть думает, что я не знаю… если ей так этого хочется, — с горечью проговорил он. — Надо же, она готова стать для меня мертвой, причинить мне такое горе, только бы отвязаться от меня. Спасибо, Уилл. Спасибо, что сказал.

И Рэй позабыл обо всех своих былых обидах на старика, потому что он избавил его от невыносимой боли и дал возможность думать о Кэрол, представлять, что она где-то живет, живая, невредимая. Пусть не с ним, пусть далеко, но она есть. Ему довелось по ее милости заглянуть в мир, в котором ее не было, прочувствовать и прожить без нее в этом мире несколько самых ужасных и невыносимых дней в его жизни, после чего он понял, что самое важное для него — это знать, что она жива. Касевес подарил ему чудо, он вернул ему Кэрол… пусть не в его объятия, не в его жизнь, но в этот мир. И Рэй был так счастлив одной только --">