Марина Сербинова - Где я, там смерть

— Это и есть твоя первая любовь? — с улыбкой спросил Джек, не скрывая своего разочарования.

— Мальчиком он был гораздо приятнее, — оправдывающимся тоном ответила Кэрол.

— Самый обыкновенный самец.

— Да уж! Сама не пойму, что я в нем тогда нашла.

Встретившись взглядами, они неожиданно рассмеялись. Обняв ее, Джек весело чмокнул ее в лоб.

— А с этой девушкой тебе лучше не сталкиваться, — заметил он. — Я уж испугался, что ты ее прямо там и прикончишь. Я тебя такой никогда не видел.

— Она со своей сестрой убила Тимми, натравив своего пса. Она хотела спалить нас заживо, — голос Кэрол задрожал, а на глаза навернулись слезы. — Она убила Эмми! И я ненавижу ее!

— Отомстить хочешь? — невозмутимо поинтересовался Джек.

Кэрол замерла, вскинув на него расширившиеся глаза.

— Отомстить?

— Ну да. Тебе сразу станет легче, если ты накажешь ее за смерть Эмми. И Эмми будет отомщена. Неотмщенным нет покоя на том свете.

— Но как?

— Мы что-нибудь придумаем, — глаза Джека сузились и заблестели, как у хищника, почуявшего очередную жертву. — Только подумаем об этом завтра. Сегодня у нас праздник.

Через неделю после этого разговора Кэрол прочитала заметку в одной из газет о том, что некая Кейт Блейз была подвергнута жестокому нападению собаки, породы ротвейлер. Свидетели утверждают, что хозяином собаки был пожилой мужчина, который сумел отозвать пса до того, как животное успело бы нанести девушке смертельные раны, и скрылся вместе со своей собакой. Хозяин и собака были объявлены в розыск, но пока безрезультатно. Жизнь пострадавшей вне опасности, но девушка безнадежно изуродована.

Отложив газету, Кэрол посмотрела на своего мужа, который держал на коленях маленького Патрика.

Джек улыбнулся ей.

— Ну, что, отметим удачное свершение первой части нашего плана возмездия? — с ухмылкой проговорил он и, передав ей сына, поднялся. Достав из бара два бокала и бутылку шампанского, он вернулся на место.

Кэрол, словно онемев, наблюдала, как он с улыбкой разливает вино в бокалы. Лицо ее было белым, как шапочка на головке копошившегося у нее на коленях малыша. Дрожащей рукой она взяла предложенный Джеком бокал. Его взгляд задержался на ней.

— Что с тобой? — удивился он.

— Джек… то, что мы с ней сделали… это ужасно… чудовищно, — выдавила она.

— Да. Но не настолько, если сравнить с тем, что их собака сделала с Тимми. Я не знал этого мальчика, но когда я представляю, что произошло с этим маленьким ангелочком, даже я содрогаюсь… Не будь размазней, Кэрол. Ничто в этом мире не должно оставаться безнаказанным. Я уверен, что Эмми даже не колебалась бы, чтобы отомстить за него… или за тебя.

— Джек, я думаю, с нее хватит.

— Нет. Это только за Тимми. А еще есть твоя Эмми, ее родители, которых сломала гибель дочери, покалеченная Даяна, и твоя боль. Я уже не говорю о погибшей Мэг и оплакивающих ее родителях. И все это дело рук одной всего лишь Кейт. Погибшие невинные дети, столько горя, которое она принесла всем этим людям и лично тебе.

— Она была ребенком, — попыталась найти оправдание Кэрол.

Джек холодно рассмеялся.

— Что ж, тогда мне даже представить страшно, на что она способна теперь! А ты не боишься, что она может опять захотеть с тобой расправиться? Я заметил, что она жутко ненавидит тебя и, похоже, винит в смерти сестры. К тому же, ей в голову может прийти мысль, что это ты устроила нападение ротвейлера, ведь наверняка она не забыла, как погиб Тимми Спенсер. Нельзя щадить своих врагов, ибо они не пощадят тебя.

— Я понимаю, Джек, я все понимаю. Мне казалось, что ненависть моя к ней не знает границ. Но я не могу, — простонала Кэрол. — В моей жизни и так много смертей… и на моей совести тоже. Эмми уже не вернуть…

— И пусть ее убийца и дальше радуется жизни и губит другие человеческие жизни! Мы сделаем так, как задумали, Кэрол. Сомневаться надо было раньше. Мы начали, и отступать не будем. Я не привык идти на попятную.

— Разве мы мало ее наказали, изуродовав ее лицо?

— Мало. Она принесла слишком много зла и горя. Пришло время платить по счетам. Пусть немного насладится своим уродством, пострадает, помучается, а через какое-то время мы заставим ее вспомнить о пожаре… пусть на себе почувствует, какого это — сгореть заживо.