Блейк Крауч , Джордан Крауч - Циклы: "Сосны"-"Томас"- Город в Нигде". Компиляция. Книги 1-13

скорчившимся на пол телефонной будки.

Теперь пульсация в основании черепа вздыбилась.

В глазах все раздвоилось, расплылось, а затем потемнело…

* * *

Когда он снова открыл глаза, будка была погружена в тень. Ухватившись за металлический тросик, прикрепленный к телефонной книжке, вскарабкался на ноги. Через грязное стекло увидел верхний сегмент солнца, соскальзывающего за скалистый гребень, ограждающий городок с запада.

И едва оно скрылось, как температура упала на десяток градусов.

Все еще помня собственный номер телефона, он несколько раз выстучал его на клавиатуре для подстраховки и снова снял трубку проверить, не появился ли гудок. Молчание, не считая едва уловимого шороха белого шума, просачивающегося по линии, которого прежде вроде бы не было слышно.

– Алло? Алло?

Он повесил трубку и снова поднял телефонный справочник. В первый раз он изучал фамилии, нащупывая любое словечко, способное столкнуть память с мертвой точки или пробудить какое-нибудь чувство. Теперь же просматривал имена, ведя пальцем по странице сверху вниз и пытаясь игнорировать боль в основании черепа, уже подползающую сызнова.

Первая страница – ничего.

Вторая страница – ничего.

Третья – ничего.

На шестой его палец задержался.

СКОЗИ Мак и Джейн

403 В 3-я ул. ЗСосны 83278……… 559–0196

Быстренько пробежал оставшиеся две страницы – Скози оказался единственным Маком, числящимся в телефонном справочнике Заплутавших Сосен.

Толкнув плечом складную стеклянную дверь, он вышел из будки в ранний вечер. Теперь, когда солнце опустилось ниже кольца скал, свет стремительно утекал с небосвода, и температура начала падать.

Где я буду сегодня ночевать?

Он заковылял по тротуару, чувствуя, как часть сознания просто криком кричит, что надо идти прямиком в больницу. Он болен. Обезвожен. Голоден. Дезориентирован. Без гроша. Все тело болит. А дышать все труднее от парализующей боли, вспыхивающей в ребрах всякий раз, когда к ним прижимаются наполняющиеся воздухом легкие.

Но что-то в нем упорно сопротивлялось мысли идти в больницу, и, продвигаясь прочь от центра к жилищу Мака Скози, он понял, что именно.

Снова… страх.

Не знал, почему. Бессмыслица какая-то. Но не хотел даже близко подходить к этой больнице.

Только не в нынешнем состоянии. И вообще ни в каком.

Страх диковиннейшего рода. Неопределенный. Будто идешь по лесу ночью, не зная, чего именно следует бояться, а страх тем временем усугубляется именно своей загадочностью.

Два квартала на север вывели его на Третью улицу, и, сворачивая на тротуар и направляясь на восток, прочь от центра, он ощутил необъяснимое теснение в груди.

На первом почтовом ящике, который он миновал, значилось «201».

Он прикинул, что жилище Скози всего в паре кварталов.

Чуть впереди на траве двора играли детишки, по очереди пробегая через струю разбрызгивателя. Стараясь идти ровно, не горбясь, но все-таки невольно оберегая правый бок от сотрясения ребер, он направился к их оградке.

При его приближении дети безмолвно застыли, беззастенчиво тараща на него глаза, полные любопытства с примесью настороженности, от которой ему стало не по себе.

Он пересек очередную дорогу, еще более замедлив шаг в следующем квартале, проходя под ветвями трех огромных сосен, нависших над улицей.

Как раз число живописных «викторианцев», населивших этот квартал, где все начинается на тройку.

Скози будет следующим.

Ладони его взмокли, а пульсация в затылке уже звучала, как бум-бум-бум басового барабана, погребенного глубоко под землей.

Две секунды двоения в глазах.

Он крепко зажмурился, а когда открыл глаза вновь, зрение было в порядке.

На следующем перекрестке остановился. Пересохший рот будто ватой набили. Каждый вздох давался через муку, желчь подкатывала под самое горло.

Все это обретет смысл, когда ты увидишь его лицо.

Должно обрести.

Он сделал осторожный шажок на улицу.

С наступлением вечера холод начал стекать с гор в долину, понемногу наполняя ее.

Лучи солнца на вершинах придавали скалам, обступившим Заплутавшие Сосны, розоватый оттенок под стать темнеющему небосводу. Он попытался узреть в этом красоту и трогательность, но мэка воспрепятствовала этому.

Пожилая чета двигалась прочь от него, спокойно прогуливаясь рука об руку.

В остальном улица была --">