Андрей Ангелов - Пять притч

У каждого человека свой ад и рай… тот, что он хочет видеть. По сути, твой персональный ад или рай — это зеркало твоей души, сердца, духа…

— Что? — поразился Виталик новым для него мыслям. — Что за такая хрень?

Он сплюнул на крылечке подъезда. Тотчас из подъезда нарисовался некий хмырь, возрастом с четверть века. Звучит солидно, а в натуре — салага. Худенький интеллигентик, в диоптральных очках. Грустный обликом.

— Плевать с крылечка некрасиво, — хмырь встал рядом и удостоился снисходительного взгляда ловеласа.

Ну, окей, идём прямо, коли криво ходить не получается…

— К Ольке винтил? — спросил очкарик как можно небрежней.

— Тебя, в смысле, колыхает? — усмехнулся Виталик. — Ты, в смысле, кто, типа, такой?

— Ты, правда, хочешь узнать, кто я? — меланхолично спросил собеседник, через паузу.

Странный ответ на не странный вопрос. Так бывает. Виталий честно подумал и решительно глянул на ботаника:

— Да, хочу!

— Сей момент, — оживлённо кивнул очкарик. — У тебя есть мобильное приложение для вызова такси? Надо доехать кой-куда…

* * *

И вновь кладбище. Очкарик и Виталий почесали среди множественных могил. Почти стемнело. Фонарик мобильника выручал, разгоняя мрак.

— Там могила Лёхи, — махнул ботаник, — где мы утром находились. А я — в паре метров от него.

Очкарик встал у могилы, явно не свежей. Вымолвил развязно:

— Вот тут моё тело, — топнул ножкой по земле. — Пять лет тому… Ну, а сам я обитаю ныне, — он поднял голову вверх, к небу, — там. Я — ангел.

Виталик мельком отметил на попутчике синие носки без признаков обуви. Ладно, хоть копыт нет. Усмехнулся и буднично спросил:

— Зачем ты меня сюда привёз? Сериал о покойниках можем и в кафе глянуть. Как вариант.

— Смотри, — очкарик приблизил своё лицо к могильной плите с фотографией.

Виталий направил фонарный луч на плиту, поводил им слева направо.

— Действительно копии долбанного Перро и фотки на памятнике, — шепнул подсознанию древний страх, сидящий с незапамятных пор в любом человеческом теле. Однако. В последние сто лет страх был напрочь изгнан цивилизацией. И каждый цивилизованный мужик об этом знает и помнит.

— Очкарики все похожи, — убедительно заявил Виталий подсознанке. — А тут чего написано?..

Луч выхватил надпись: на надгробии:

«Умер из-за желания заработать 800 рублей».

— Было бы смешно, если б… — иронично вякнул ботаник. — Надпись — моя завещательная воля. Я последние дни ходил по массовкам в кино, ну, я — актер массовых сцен. Был. На съёмках подхватил инфекцию и… не откачали.

— Понятно, — процедил Виталий, чувствуя, что остатки страха вытесняет злость. — Актёр, значит. Кто бы сомневался… Может ты ещё… туда, — он сделал характерный жест нырка пальцами, — в могилку — прыг!.. И назад. Туда и сюда. Для полнейшего впечатления. Копперфильд, блять! Ха-ха, — он осклабился.

Ангелы — в целом, мудрые сущности. Даже ангелы-ботаники. Но и в ангельском семействе есть долбо… точней, ангелы тоже люди. Неким образом. По меньшей мере, так утверждают сами ангелы.

— Сегодня в полдень я находился здесь, — поделился новостью очкарик. — Гулял и предавался трепетным мечтам. — Он деликатно кашлянул. — Я не знаком ни с Лёхой, ни с Олькой, ни с тобой… Случайный посетитель, который и заприметил Ольку на похоронах её коллеги. И влюбился напрочь! Ты её увёл, а я взревновал! — очкарик, вроде, всхлипнул.

— Слышь, Отелло, — с угрозой вымолвил Виталий.

Очкарик его оборвал монологом, частя словами, чуть заикаясь:

— Ангелы не имеют доступа ни к человеческой душе, ни к тел-луу. И перевлюбить Ольку в себя я не м-мог! Зато я… короче, не мне и, значит, не тебе! Я заставил Ольку чавкать в кафе, выставил её дур-рой у пингвинов… кстати, я — тоже бывший пингвин… а во время вашего с Олькой коитуса подставил тебе в-ведро!

— Ты чего несёшь, клоун?! — Виталий сжал кулаки и сделал шаг к ботанику. — За такие разговоры морду бьют, в курсе!

— Ты не сможешь меня ударить! — неловко улыбнулся ботаник. — Я соткан из небесного тумана, я — дух, и то, что ты меня видишь — не более, чем дорисовка твоего воображени…

— Хляск! — точный хук в челюсть свалил очкарика с его необутых ног прямо на его потрёпанную могилу. Оборвав на полуслове.