Люсинда Берри - Я не сойду с ума

попасть под ее влияние. С течением лет мы стали личными психотерапевтами друг для друга. Мы, как никто другой, понимали, что значило нести ответственность за жизни других людей. Не работающему в медицине этого не понять.

– Элоиз опять у нас.

– Что на этот раз?

– Тромб.

– И?

– Отрицательно.

Он улыбнулся. Он зачесывал темные волосы назад, прикрывая прядями начинающую лысеть макушку. Его очень беспокоила потеря волос, а мне было все равно. Я любила его усталый вид, как по мне, он с годами становился только привлекательнее. Мужчинам в этом плане вообще везет. Даже морщины ему к лицу.

– Как у тебя прошел день? – спросила я.

– Две операции. Три консультации.

Кристофер работал хирургом-ортопедом в больнице «Нортфилд Мемориал», там же, где и я. Это самый крупный региональный госпиталь в Огайо, мы и познакомились там в кафетерии, когда он еще был первокурсником, работал целый день и учился ночами. Он был таким сосредоточенным и целеустремленным, что едва не упустил меня из виду, но рабочая этика принесла свои плоды. В итоге он оказался в ординатуре, потом остался работать по специальности.

– Интересные случаи были? – спросила я.

Он покачал головой.

– Кстати, пока не забыл, обязательно прочитай письмо от Бианеллы. Она хочет, чтобы мы поехали на следующих выходных на семинар по международному усыновлению. Там будет круглый стол для родителей о скрытых сложностях при усыновлении детей из-за границы, – сказал он.

Бианелла – наш специалист из органов опеки. Мы связались с ней после того, как репродуктолог в последний раз усадил нас перед собой и рассказал мрачную статистику. Мне уже было под сорок, и нас не прельщала судьба престарелых родителей. Я тогда думала, что усыновить ребенка очень легко, но в свое время я так же думала, что очень легко забеременеть. У нас уже была одна неудачная попытка, и она принесла столько же боли, как и выкидыши.

– Я не уверена, что готова взять ребенка-иностранца, – сказала я.

– Знаю. Я тоже. Просто почитай письмо и скажи потом, что ты думаешь. – Кристофер убрал мои ноги с коленей. – Мне пора собираться.

Он пошел на кухню поставить кружку в посудомойку, я двинулась прямиком в спальню, но вдруг кое-что вспомнила.

– Кристофер! – окликнула я.

– Что?

– Я забыла кое-что рассказать. – Я сделала паузу, чтобы убедиться, что он слушает. – Полиция сегодня привезла брошенного маленького ребенка.

2 Кристофер Бауэр

Я только что вернулся в кабинет после изнурительной шестичасовой операции по восстановлению кисти, которая оказалась гораздо сложнее, чем мы ожидали. Я как раз наливал себе чашку кофе, когда вошел Дэн, заведующий хирургией. Выглядел он расстроенным.

– Можно с тобой поговорить? – спросил он, закрывая за собой дверь.

– Садись, – предложил я, показывая на стул перед моим столом. У нас не принято закрывать двери, так что, видимо, дело серьезное.

Он покачал головой, взъерошивая темные волосы. На лбу отпечаталась тревога.

– Что творится с людьми? Как можно быть такими монстрами? – говорил он, меряя шагами кабинет.

Мы уже много лет работали вместе, и я впервые видел, чтобы он так нервничал.

– Может, все-таки присядешь?

– Нет-нет, спасибо. Я бы лучше выпил, – он с горечью усмехнулся. – Та девочка, которую привезли вчера ночью в отделение неотложной помощи, – жуткий случай. Ничего подобного не видел. Никогда, – он боролся с эмоциями, видимо, думая о собственных трех дочерях, чьи фотографии в ряд стояли на его рабочем столе. – Представить не могу, что кто-то может сделать такое с ребенком. Просто не могу.

– О чем ты говоришь? – спросил я, подавляя любопытство.

– Наверное, теперь тебе стоит присесть, – сказал он, почти не шутя. – Ее привезла полиция вместе со специалистами по защите прав детей. Судя по всему, ее обнаружили на парковке с западной стороны от Парк Стейшн. Знаешь ее?

Я кивнул. Все знали Парк Стейшн и трейлерный парк на улицах за ней. Там цвело городское сообщество наркоманов. В эту часть города ходили только с одной целью.

– Все тело девочки покрыто старыми шрамами и синяками. Ее, видимо, долго избивали, – ему пришлось прикладывать усилия, чтобы сохранять самообладание. – Она истощена и обезвожена и выглядит как голодающие сироты в телевизоре. Понимаешь, о ком я? – Он продолжил, не дожидаясь моего ответа: – У нее на ногах сыпь, как от септической --">