Максим Шаттам - Терпение дьявола

Максим Шаттам Терпение дьявола

Maxime Chattam

La Patience du Diable

© Maxime Chattam, 2014

© Editions Albin Michel, 2014

© Павловская О., перевод, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

Всем тем, кто помог мне обрести форму и содержание. Моим родителям, моей семье, моим учителям, друзьям и супруге.

Вы камни, из которых сложен мой дом, и когда снаружи гуляют буйные ветра, благодаря вам я крепко сплю каждую ночь.

Они здесь, вокруг нас, совсем близко, обустроились во мраке и тишине. Они незримы, и навести нас на след могут лишь отголоски существования чудовищ – их преступления.

Джошуа Бролин^[1]

Самая изысканная уловка дьявола – убедить вас, что его не существует!

Шарль Бодлер^[2]

Если вы хотите прочитать этот роман, погрузившись в ту же атмосферу, в какой я его писал, советую во время чтения отрешиться от внешнего мира с помощью саундтреков:

• Йохана Йоханнссона к «Пленницам» (Prisoners);

• Марка Штрайтенфельда к «Прометею» (Prometheus);

• Марка Штрайтенфельда к «Схватке» (The Grey);

• Говарда Шора к «Молчанию ягнят» (The Silence of the Lambs);

• Дэниела Пембертона к «Экстрасенсу» (The Awakening).

Пролог

Зверски не хватало драйва, и Силаса это напрягало. Он давным-давно придумал себе, как все будет, и с нетерпением ждал этого дня, вот этого самого момента, подпрыгивая на месте, как ребенок в канун Рождества. И что же теперь? Жалкий намек на радость. Зато Пьер был счастлив – его глаза сияли, с лица не сходила идиотская ухмылка, с тех пор как они вдвоем добрались до вокзала Монпарнас. При том, что с самого начала именно он, Силас, проявлял самый жаркий энтузиазм, именно он почти не колебался, принимая решение, – а сейчас Пьер буквально раздувался от гордости.

Силас остановился под информационным табло, вдохнул аромат горячей выпечки из буфета. Нужное название поезда долго искать не пришлось – оно уже было там, горело большими буквами, а сияющая надпись места назначения, Андай^[3]? обещала долгие и безмятежные каникулы, заслуженный отдых. Вечный покой.

«Не совсем каникулы, конечно, – мысленно поправился Силас, – но что-то типа того».

Номер платформы тоже появился; Силас ткнул Пьера кулаком и указал на табло. Пьер, сосредоточенно наблюдавший за толпой, которая безудержно заполняла зал ожидания, вздрогнул.

– Пошли, поезд прибыл.

Оба подростка закинули на плечи тяжелые сумки и погрузились в бурный поток национального трудового ресурса на пике ежедневной миграции. Проходя мимо киоска с сэндвичами, Пьер задержался купить апельсиновый сок, предварительно стрельнув деньги у товарища, и жадно осушил его в несколько глотков. Силас предпочел воду «Эвиан». Допив, бросил пустую бутылку на пол. Она откатилась на несколько сантиметров и угодила в жернова утренней суматохи: Силас смотрел, как бутылка от удара идеально начищенного «вестона» отлетела под подошву плотницкого башмака, захрустела горлышком, сминаясь под его весом, и отправилась дальше в раскочегаренную дробилку. Отскочила от пятки мехового «угга» – вообще-то было начало мая, но присутствие «уггов» никого, кроме Силаса, не удивило, – и исчезла в недрах шагающего тысяченогого механизма. Вся эта махина неумолимо перла вперед, завораживая ритмом и динамикой. Никто бы не сумел остановить ее безудержный натиск.

Двое подростков помедлили у выхода на платформу; ремни сумок ощутимо врезались в плечи. Поезд уже стоял у перрона, и в него активно загружались когорты пассажиров.

– Чувствуешь что-нибудь? – шепнул Пьер, задыхаясь от эйфории.

Кроме слишком яркого, переливчатого блеска обшивки скоростного поезда, Силас не замечал ничего особенного ни во внешнем мире, ни в себе. Он был до ужаса, до разочарования спокоен.

– Нет пока.

– Да ладно! Ты вообще норм, нет? Я на месте устоять не могу. Музыку взял?

– Ясное дело. У меня айпод полностью заряжен.

– А темные очки?

– Есть.

– Крем для загара и панамка?

На этот раз Силас молча, без улыбки, уставился на Пьера.

– Ой, да расслабься, – буркнул тот. – Пошутить, блин, нельзя…

Тут Силас заметил мужчину, который странно на них пялился. Высокий тощий тип с седыми волосами, гладко зализанными на висках, был одет как махровая деревенщина – в жилетку из другой эпохи и вельветовые штаны. Он, похоже, чувствовал себя неуютно. Помялся, затянулся электронной сигаретой, затем поднял сумку, видимо, --">