Бентли Литтл - Письма, несущие смерть

Накамото, опасаясь, что она тут же разгадает мои мотивы. Мисс Накамото достала сфальцованную вклейку с маленькими карточками с именами и адресами. На левой стороне было написано «Девочки», на правой — «Мальчики».

— Можешь выбрать любую, какая нравится.

— Эту, — сказал я, указывая на имя слева, и мой голос прозвучал гораздо тише, чем я хотел бы.

На карточке было написано «Киоко Йосцуми».

— Может, тебе лучше переписываться с мальчиком?

— Нет, — с трудом выдавил я, хотя если бы она продолжала настаивать, то я бы, вероятно, сдался. Беря в руки карточку с именем и адресом японской девочки, я покраснел, и мое смущение лишь усилилось, когда мисс Накамото мне улыбнулась. Я был не просто смущен. Странное волнение заставило меня встретиться с ней взглядом, и я увидел в ее глазах лишь доброту и понимание.

Знала ли она, о чем я думал? Может быть, знала. Может быть, ей это нравилось.

Домой я шел в отличном настроении. Около школы не было никого, кроме нескольких детей, поджидавших родителей. Красота! Весь тротуар принадлежал мне одному. Я мог идти, бежать, брести потихоньку или останавливаться, если мне хотелось что-то разглядеть, не опасаясь старших учеников или хулиганов. Я отфутболил мятую банку из-под колы, проследил, как она перелетела через боковую улочку и упала в канаву; подобрал выкатившийся из чьего-то двора яркий, упругий шарик и сунул его в карман.

Ведьму я увидел на Вашингтон. Она ковыляла мимо многоквартирного дома, долбя по тротуару шишковатой палкой, будто отстукивала послание азбукой Морзе. Я быстро перешел на другую сторону. Вечно шатавшаяся по улицам ведьма была неотъемлемой принадлежностью Акации. Никто не знал, кто она, где живет, куда бредет. Она была старой и страшной, всегда молчала и сверлила всех злобным взглядом. Мы с друзьями ее боялись. Первым начал называть ее ведьмой Роберт, и я не раз видел, как взрослые шарахались, словно боясь случайно до нее дотронуться. Ходили слухи, будто она виновата в таинственной гибели столетней магнолии, росшей перед средней школой Акации, и в исчезновении всех уток с пруда в Мердок-парке. И хотя никто из наших родителей в это не верил, мы все искренне верили, как, думаю, и многие другие.

Я прошел мимо ведьмы по противоположной стороне улицы, уставившись в тротуар, чтобы ненароком не встретиться с ней взглядом, а потом свернул на Ломиту и, не в силах больше сдерживать возбуждение, припустил к дому прямо по лужайкам, перепрыгивая через невысокие кусты. Вот прибегу домой, достану из папки новую ручку и лист почтовой бумаги и напишу письмо Киоко Йосицуми!

Мой план рухнул, когда, промчавшись мимо соседских олеандров, я увидел на нашей подъездной дорожке машину. Отец рано вернулся с работы.

Я притормозил и уже собрался отступить за олеандры, как вспомнил, что родители наверняка сидят в гостиной и уже увидели меня в окно. Я понуро побрел к двери.

Мой отец был похож на Чака Макканна. Ну, вы наверняка помните парня из старой рекламы дезодорантов. У него с приятелем из соседней квартиры на поделенном пополам экране общая аптечка. Приятель грустный, а этот идиот вечно пританцовывает и приговаривает: «Одно нажатие, и свежесть на весь день гарантирована!»

Правда, мой папаша был не веселым, дружелюбным парнем, а жалким старым ублюдком, управленцем среднего звена в «Автоматик интерфейс», ненавидевшим свою работу и вымещавшим злобу на своей семье. Мне всегда казалось, что он был бы гораздо счастливее, если бы я вообще не появился на свет.

А моя мать была чистокровной сукой. Одной из тех тощих, озлобленных женщин, которые обычно много времени проводят в церкви. Только моя мать в церковь никогда не ходила.

Я так и не смог понять, почему мои родители поженились. Они точно не любили друг друга. Черт побери, по-моему, они даже никогда друг другу не нравились. Я не могу припомнить, чтобы за все те годы, что я прожил дома, они хоть раз обнялись или поцеловались или проявили хотя бы чуточку привязанности. Их разговоры почти всегда сводились к взаимным обвинениям и упрекам.

Скорее всего, мамаша от него залетела, вот они и поженились.

С братом Томом, который был на три года меня старше, я не общался; видел его за завтраком и ужином, вот, пожалуй, и все. Случайно столкнувшись на улице, мы делали вид, что не знакомы, и это нас обоих вполне устраивало.

Том учился посредственно, но был прекрасным спортсменом, футбольной и баскетбольной звездой, что --">