Владимир Черноморский - Некого больше убивать

трех часов гость в тюрьме не задержится, потолкует с этим Кэрриганом, отметит, что претензий по его содержанию нет, и сделает ручкой.

— У вас, видимо, немалые проблемы следить за Кевином Кэрриганом, — переключился Кальварес.

— Что вы имеете в виду? — недоуменно спросил Марлоу, и его седой ежик наехал на квадратный лоб.

— Ну, так ведь убийца самого Леклесса. Много, наверное, было желающих отомстить.

Марлоу внимательно посмотрел на гостя. «Осторожно!» — успел предупредить он себя и довольно скучно ответил.

— Здесь поначалу тоже так считали, специальные меры для его безопасности принимали. Слава богу, все это оказалось ненужным.

— Никто не покушался?!

— Даже и не думали, судя по нашей информации. Я здесь шесть лет, но не слышал, чтобы и у моих предшественников были какие-то проблемы. Собственно, я знаю, что уже через полгода здесь Кэрриган начал работать в мастерских. Думаю, факт этот говорит сам за себя… Вы намерены туда заглянуть?

— Наверное, это ни к чему. Пусть его просто приведут к вам в кабинет. Через час.

Часа на просмотр «кейса» Кэрригана и не потребовалось. Никаких нарушений, никаких происшествий; хорошая работа; малообщителен; последние пять лет его соседом по камере был Брайан Джойс — осужден за нанесение жене тяжких телесных повреждений — тоже примерный заключенный, участвует в издании тюремной газеты.

— Ну что ж, — поморщился Кальварес, — у Кэрригана есть право ходатайствовать о досрочном освобождении. И по идее, его следовало бы выпустить. Не таких выпускаем…

— Считаете, что у него есть шанс? — снова в упор посмотрел Марлоу на Кальвареса. Было видно, как у него под рубашкой прокатилась волна мышц.

— Никаких.

Ввели Кэрригана. Невысокий, невзрачный, неприметное лицо, круглые очки… «Тоже мне убийца, — ухмыльнулся про себя Кальварес, — ему бы клерком работать или… агентом ФБР, на прослушке…»

— Садитесь Кэрриган, — предложил Марлоу и представил гостя.

— Я здесь в связи с вашей петицией, — начал Кальварес…

— Извините, но мой адвокат настоятельно рекомендовал ни в какие разговоры с официальными лицами без него не вступать, — довольно робко сообщил Кэрриган. — Нельзя было бы его пригласить?

— У нас не так много времени, а цель моего визита — чисто инспекционная: выяснить, как вы тут поживаете, не притесняют ли вас, как себя чувствуете… Нужен ли нам адвокат?

— Думаю, нет. Но ради этого стоило ли приезжать сюда такому большому начальству?

— Так ведь случай-то у вас особенный, — съязвил Кальварес и вместе с Марлоу рассмеялся. — Ну так как здоровье? — Он снял очки и стал протирать их фланелевым лоскутом.

— Не жалуюсь.

— А на что жалуетесь? Тяжелая работа, несправедливое отношение к вам?…

— Я подал петицию, потому что прошло две трети моего срока. Так же, как сотни тысяч других. Почему информация об этом попала в прессу?

— А как она могла не попасть? — медленно спросил Кальварес, вынеся очки на вытянутой руке к свету из зарешеченного окна.

— Но ведь это резонирует и, видимо, влияет…

«Этот сукин сын неглуп, — подумал Кальварес. — Фанатик? Чушь! Или повзрослел за двадцать лет…»

— А как бы вы хотели в этой ситуации?

Кэрриган промолчал.

— Ну так какие жалобы? — спросил Кальварес, вернув очки на переносицу.

— Нет, все нормально… Только…

— Только что?

— Мне не позволяют слушать «Спайдерс».

— Что?!

— Мне не позволяют слушать «Спайдерс». Кассеты и диски конфисковывают.

— Не понимаю, — Кальварес посмотрел на Марлоу.

— Это делается в интересах заключенного, — сообщил начальник тюрьмы. — Чтобы не спровоцировать окружающих.

— Кому какое дело, что у него там в плэйере звучит… — пожал плечами Кальварес.

— Здесь вообще «Спайдерс» никому не интересны… — сказал Кэрриган.

— Ты ошибаешься! — процедил Марлоу. — Но ты никогда здесь не будешь их слушать!

— А по радиосети у вас их не транслируют?

— В радиоузле нет их записей!

— Вы знаете, что там есть в фонотеке?! — поразился Кальварес.

— Я знаю, чего там нет, — почти враждебно ответил начальник тюрьмы, расправив плечи.

Разговор был окончен.

— У вас есть просьбы? — машинально обратился Кальварес к заключенному.

— Я прошу вас встретиться с моим адвокатом. В моем деле есть обстоятельства, не замеченные следствием 20 лет назад. Но они могут повлиять на мое освобождение.

--">