Мартин Круз Смит - Парк Горького

поцелуями. — Так беги же.

— Соболи…

— Оставьте это мне. Поезжай, — он слегка подтолкнул ее. — Обратно будет ехать легче. Не появляйся в бюро. Ступай в полицию, в госдепартамент, куда угодно, только не в ФБР.

— Я люблю тебя, — она попыталась удержать его руку.

— Что мне, гнать тебя камнями? — спросил он.

Ирина выпустила руку.

— Так я пошла? — сказала она.

— Будь счастлива!

— Будь счастлив, Аркаша!

Она перестала плакать, откинула волосы, посмотрела вокруг и глубоко вздохнула.

— По такому снегу не помешали бы валенки, — сказала она.

— Верно.

— Я хорошо вожу машину. И погода, кажется, проясняется.

— Да.

Она прошла несколько шагов.

— Ты не пришлешь весточку? — оглянулась она. Измученный взгляд, в глазах слезы.

— Обязательно. Ведь письма доходят, не так ли? Времена меняются.

В воротах она снова остановилась.

— Как я могу тебя покинуть?

— Это я тебя покидаю.

Ирина вышла за ворота. Аркадий отыскал в одежде Осборна портсигар, закурил, слушая, как шумят под ветром ветки. Наконец он услышал урчание заработавшего мотора. Услышали и соболи — у них острый слух.

Итак, подумал Аркадий, налицо три сделки. Первая с Осборном, вторая с Кервиллом, а теперь с ним. Он вернется в Советский Союз, чтобы КГБ разрешил Ирине остаться в Америке. Он поглядел на Осборна. Но что я могу предложить, кроме самого себя? Соболей, разумеется. От них надо избавиться.

Он взял ружье из рук Осборна и заковылял к навесам. Интересно, сколько у него патронов? Погода прояснялась. Соболи успокоились, внимательно следили за ним, прижавшись к сетке.

— Прошу меня простить, — произнес вслух Аркадий. — Я не знаю, что с вами сделают американцы. Жизнь показала, что доверять никому нельзя.

Они, прильнув к сетке, настороженно смотрели на него. Черные как уголь шкурки.

— Мне выпала доля палача, — сказал Аркадий: — Ведь они добьются от меня правды. Это не те люди, что поверят неправде, сказочкам или небылицам. Жаль, но…

Он слышал, как бешено бились их сердечки в унисон с его собственным.

— Итак…

Аркадий отшвырнул ружье и взял в руки ломик. Неуклюже, стоя на одной ноге, он сломал замок. Соболь выскочил из клетки и через секунду уже был на заборе. Потом наловчился — машинально вставлял ломик и нажимал на него. И так клетка за клеткой. Сигареты действовали, как аспирин. Каждый раз, когда открывалась дверца очередной клетки, он с восторгом следил, как оттуда стремглав выпрыгивал дикий зверек и мчался по снегу — черное на белом, черное на белом, черное на белом, — и наконец исчезал.

--">