Ксения Пашкова (MaryAllis) - Игра в аду (СИ)

отвлеклась.

- Мне ждать вас? – высокомерие в ее голосе сменилось учтивостью.

Я бросаю взгляд на зеркало, висящее напротив: темные круги под глазами, не проходящие уже несколько месяцев - следствие бессонных ночей; серый, почти земляной, цвет лица - результат недавнего обострения хронического бронхита; редкие волосы, часть которых выпала от нескончаемого потока переживаний и стресса; тремор рук, появившийся от постоянных чувств волнения и тревоги. Выгляжу я действительно уставшей, и хоть я не привыкла себя жалеть, мне и правда необходимо отдохнуть. Мне бы только выспаться и хоть один день ни о чем не думать.

- Простите... - начинаю я.

- Да, я слушаю.

- Я не приду. Извините, до свидания, – говорю я и сбрасываю вызов.

Снова бросаю взгляд на зеркало. Теперь я точно знаю, как выглядят студенты-медики к концу обучения. И зрелище это не из приятных.

3 глава

За две недели до игры.

Впервые я увидела Марка, когда мне было семь.

Опустив испуганные полные слез глаза, я плелась за родителями в больничную палату. Когда они остановились у нужной двери, я продолжила брести дальше.

- Ада! – окликнула меня мама.

Я застыла на месте, не желая двигаться. Как же мне тогда было страшно. Казалось, что если подниму глаза, то увижу нечто ужасное. Отец взял меня за руку и повел в палату.

- Ты не можешь стоять одна в коридоре. Если тебе страшно, можешь не смотреть. Но тебе придется поднять глаза, если ты хочешь попрощаться.

Попрощаться я должна была со своей прабабушкой. И хоть ей было за девяносто, мне от этого легче не становилось. Это был тот самый раз, когда я впервые столкнулась со смертью. Я познакомилась с ней, едва подняв глаза. Она тенью скользила по серому лицу бабули. Когда умирающая протянула ко мне руку, подзывая к себе, я вскрикнула и попятилась назад.

- Не бойся, подойди, – успокаивающе сказала тогда мама.

Но я ее не слушала. Лишь продолжала пятиться назад, пока не оказалась в коридоре, где на обернутых клеенкой больничных креслах сидел Марк.

- Ты чего? – спросил он у меня.

Я обернулась и увидела темноволосого мальчика примерно моего возраста. В отличие от меня, напуганной до чертиков, он казался совершенно спокойным.

- Тебя кто-то обидел? – задал он уже второй вопрос.

Я молчала.

- Тебе страшно? Это ничего. Мне тоже иногда бывает страшно. Например, вчера, когда меня вызвали к доске на математике. Я ничего не понимаю в математике. А ты?

- Я люблю математику, – заявила я.

- Везет тебе! – воскликнул Марк.

Я пожала плечами.

- Тогда чего ты испугалась в той комнате?

Мне казалось, что, если расскажу, он засмеется. Отчего то, думалось, что мальчик, боящийся математики, не сможет понять моего страха.

Когда я начала говорить, то не заметила, как заплакала.

- Бабуля хотела попрощаться, а я испугалась, – рассказывала я, шмыгая носом.

- Ты испугалась своей бабушки?

- Прабабушки, – поправила его я.

- Ты испугалась своей прабабушки?

Обычно, всех раздражает, когда их поправляют. Но не Марка. Он один из немногих, кто умеет признавать собственные ошибки.

- Она тянула ко мне руки. Будто хотела забрать с собой! – воскликнула я сквозь слезы.

- Прабабушка? – спросил он.

- Нет. Не она, – я отрицательно замотала головой.

- А кто? – его интерес усилился. Он подался вперед в ожидании ответа.

- Смерть. Кто же еще! – выпалила я.

Марк заметно расслабился.

- Так ты всего лишь смерти испугалась. А я-то думал… - казалось, от накатившей скуки он вот-вот зевнет.

- А разве это не страшно, когда смерть тянет к тебе руки? – негодующе спросила его я.

- Тебя никто не заберет. Можешь вернуться в палату.

- Откуда тебе знать?

- Потому что я уже так делал.

- Когда?

- Когда-то. И это было совсем не страшно.

- Ты врешь! – заявила я.

- Не хочешь – не верь. Но я никогда не обманываю!

И он не обманул. Я вернулась в палату и, набравшись смелости, подошла к

--">