Чарльз Маклин - Молчание

Чарльз Маклин Молчание

Деборе

I СЛЕЖКА

Понедельник

Из сада, со стороны бассейна, еще окутанного утренним туманом, доносились глухие ритмичные всплески, разбудившие Карен Уэлфорд: она проснулась как от толчка, с испариной на лбу, и успокоилась, только когда, протянув руку, обнаружила, что в постели она одна.

Карен сняла повлажневший наглазник и прислушалась.

Том… традиционный утренний заплыв. По характерным звукам она узнала пловцовский стиль своего мужа. Краткое затишье перед идеально выполненным поворотом — и шлепок откатной волны, когда он снова ринулся вперед, энергично рассекая воду. Было около восьми тридцати. В любой другой понедельник, не могла не отметить Карен, муж был бы уже на работе.

Она распахнула сетчатую дверь и, прикрываясь ладонью от неожиданно яркого света, шагнула в тихое безветренное утро. Дом на поросшей зеленью скале, обращенной к проливу Лонг-Айленд, был уже весь залит солнцем — словно распластанная на алтаре жертва гнетущей жаре, которую сулил день. Кутаясь в стянутую с постели простыню, Карен, пошатываясь, подошла к балконной ограде.

— Нед, солнышко, няня с тобой?

Сын играл внизу на террасе; сидя на корточках и высунув язык, он деловито засыпал в кузов деревянного грузовичка гальку и мох, с головой погруженный в свое занятие.

— Нед, солнышко!

Ноль внимания.

— Нед!

Карен умела быть настойчивой, но делала это нежно, избегая умоляющих ноток, которые нет-нет да и прокрадывались в голос, когда она говорила с сыном. Сложнее было не показаться терпеливой.

— Кто-то уже позавтракал? — спросила она, словно имела все основания ожидать ответа.

Мальчик посмотрел на нее и улыбнулся; его реакция была такой естественной и беспечной — эта ангельская чистота огромных обсидиановых глаз, прищуренных от яркого сияния неба и вобравших в себя чуточку его наглой синевы, пронзившей ее до самого сердца, — что на какое-то мгновение она почти поверила, что получит желанный ответ. Затем взгляд мальчика помрачнел, снова стал серьезным, настороженным. Карен почувствовала в нем укор. Она знала, как сыну хочется впустить ее в свой герметичный мир, в свое царство детских наказаний, и знала, что он не сможет простить ее так легко.

— Один тик-так — и я спущусь, — проговорила Карен с призраком веселости в голосе, только сейчас обратив внимание, что плеск воды в бассейне утих. — А вот и Брэкен, солнышко, смотри-ка! — добавила она, заметив престарелого бурого Лабрадора, бредущего внизу по газону.

Значит, и Том на подходе.

Нед поискал глазами собаку, потом вернулся к своей одинокой игре и моментально ею увлекся. Откуда-то из глубины дома мальчика окликнула его няня Хейзл. Карен решила подождать и посмотреть, ответит он или заставит ее выйти его искать. Когда девушка появилась на другом конце террасы и, присев на корточки, протянула мальчику руки, он побежал к ней. Сзади подбрел пес и меланхолично обнюхал ее босые ноги.

Не желая быть замеченной, Карен отступила в тень балконного навеса в бело-зеленую полоску и на мгновение замерла, позволив своему взгляду соскользнуть с края скалы и затеряться у размытого горизонта. Местами солнце прожгло мглистую пелену, затянувшую пролив за ночь, и обнажило островки темно-синей воды.

Прислонясь к теплому камню стены, Карен закрыла глаза; на веках отпечатался белый треугольник парусника, стоявшего на рейде у берегов Коннектикута в ожидании первого ветра.

— Почаще бы так! — возгласил Том Уэлфорд со своего места во главе накрытого для завтрака стола, откинувшись на спинку стула и сцепив руки на затылке.

Это был рослый сорокалетний мужчина с волосами цвета сланца, крупным мальчишеским лицом, подвижными глазами и тонкой линией рта, который, при мягких чертах уроженца Среднего Запада, создавал впечатление подпорченной породы. У Карен вскормленная на кукурузе красота мужа ассоциировалась с Джеймсом Стюартом в одном из этих фильмов — «Окно во двор» или «Головокружение»^[1] — где его персонаж преодолевает невероятные препятствия.

— Ну, что скажешь, Док?

Мальчик поднял взгляд от миски с хлопьями.

— Том… — взмолилась Карен.

Ожидая, пока прислуга нальет ему кофе, Том слегка раскачивался то к солнцу, то от солнца, струящего жаркие лучи в распахнутые настежь окна.

— Я имею в виду — --">