Джим Томпсон - Чертовка

ее отсюда и помог встать на ноги…

Мона смотрела на меня с виноватым видом. Кротко. Глаза ее умоляли. Я уставился в пол.

Чего, черт возьми, она от меня ждет? Я и так уже сделал для нее куда больше, чем следовало.

— Что ж, — сказал я, — на время твои проблемы решены. Я оставлю здесь это столовое серебро. Старуха не узнает, что… что… в общем, она пока оставит тебя в покое.

— Д-Долли…

— Называй меня лучше Фрэнком, — попросил я, стараясь увести разговор от важной темы. — Долли, — сказал я, смеясь над самим собой. — Чертовски подходящее имя для такого здоровенного урода, как я, верно?^[1]

— Ты не урод, — возразила она. — Ты краса… Поэтому тебя так прозвали? Потому что ты такой-такой?..

— Да, — согласился я. — Чертовский красавец, чего уж там. Чертовский дуболом — такой уродился, таким и помру.

— Ты добрый, — сказала она. — Я ни разу в жизни не встречала доброго человека.

Я заверил ее, что мир полон добрых людей. Конечно, мне пришлось бы туго, попроси она доказательств, но я все равно так сказал.

— У тебя все будет хорошо, как только выберешься отсюда. Всего один шажок, милая. Помочь тебе его сделать? Давай я скажу копам, что…

— Нет! — Она так крепко сжала мне руку, что я чуть не подпрыгнул. — Нет, Долли! Обещай!

— Но, детка, — возразил я, — все это ерунда, что там старуха тебе вкручивала. Они ничего тебе не сделают. Это она будет…

— Нет! Они мне не поверят! Она скажет, что я лгала, и заставит меня в этом признаться, а п-потом… потом, когда мы останемся одни…

Она осеклась, испуганно замолчала. Я снова обнял ее.

— Ладно, милая, — сказал я, — придумаю что-нибудь еще. Ты просто сиди тихо и… — Я прервался на полуслове, вспомнив, как быстро старуха предложила мне свою племянницу. — Тебе когда-нибудь приходилось делать что-то в этом роде, Мона? Она заставляла тебя?

Мона ничего не ответила, только кивнула. К нежной белой коже ее лица прилила кровь.

— Просто с людьми, которые заворачивали к вам, как я?

Она снова с усилием кивнула:

— В-в основном…

Это меня обрадовало — понимаете, о чем я? Тетка могла нарваться не на того парня — то есть как раз на того — и мигом очутилась бы за решеткой.

— Что ж, больше не заставит, — сказал я. — Нет, я тебя, конечно, не выдам. Пусть старуха думает, что все идет как намечено. В этом вся штука, понимаешь? Мол, я вернусь, и не раз, с кучей других красивых вещей и не хочу, чтобы тебе надоедали.

Мона снова подняла голову и стала вглядываться мне в лицо:

— Правда, Долли? Ты правда в-вернешься?

— Я же сказал, — подтвердил я. — Вернусь и сразу же заберу тебя отсюда. Мне только нужно кое-что спланировать, понимаешь, о чем я? У меня все непросто. Видишь ли… в общем, я женатый человек.

Мона кивнула. Я был женат. И что такого? Для нее это ровным счетом ничего не значило. И меня ее реакция даже не удивила — после всего, что Мона пережила…

— Да, — продолжал я. — Женат уже много лет. Вот и приходится надрываться на этой работе.

Это тоже не произвело на девушку впечатления. Она понимала только, что по сравнению с ней я чертовски богат.

Меня слегка бесило, как она себя ведет, а в то же время мне это даже нравилось. Она была так чертовски доверчива, так уверена, что я решу все проблемы, любой сложности. Не много было людей, которые так мне доверяли. Не много? Черт, да вообще никого.

Мона улыбнулась мне — пусть робко, но это была ее первая улыбка, с тех пор как мы встретились. Она взяла мою руку и приложила к своей груди:

— Ты… хочешь, Долли? С тобой я была бы непрочь.

— Может, в следующий раз, — сказал я. — Сейчас, пожалуй, мне пора сматываться.

Ее улыбка померкла. Мона стала спрашивать, не смущает ли меня, что у нее были другие.

— Ради бога, почему это меня должно смущать? — спросил я и поцеловал ее так, что у нее перехватило дыхание.

Я ведь хотел ее — и не собирался возвращаться. А когда девушка предлагает тебе это — все, что у нее есть, — надо быть чертовски осторожным, когда отвергаешь ее предложение.

Вытащив столовое серебро из чемодана, я положил его на комод. Поцеловал ее еще раз, велел ни о чем не беспокоиться и вышел.

Старая ведьма, ее тетка, стояла в прихожей, ухмыляясь и потирая руки. Так хотелось вмазать ей прямо по ее поганой пасти, но я, конечно же, удержался.

— Да уж, леди, товар у вас — первый сорт, — сказал я ей. — Берегите ее, потому что я снова приеду.

Старуха хихикнула и ухмыльнулась:

— Привезите мне хорошее пальто, а, мистер? У вас есть хорошие зимние пальто?

— Да --">