Гарольд Роббинс - Одинокая леди

Правда, он умер? — девочка подняла заплаканное лицо.

Тетушка ничего не ответила.

— Он не будет больше приходить к нам? Мама сказала, что будет...

Тетушка наклонилась к нем и взяла на руки, прижав к себе.

— Нет, — сказала она мягко, — он "Не придет никогда.

Слезы перестали течь из глаз девочки.

— Значит мама солгала мне! — вскричала она, и в голосе ее прозвучали обвинение и упрек.

— Мама хотела как лучше, боялась расстроить, огорчить тебя, хотела поберечь тебя, деточка. Она вовсе не собиралась причинять тебе боль, — мягко сказала женщина.

— Но она обычно говорит мне совсем другое. Она говорит, что я всегда должна говорить только правду, независимо ни от чего!

— Пойдем-ка и умоемся холодной водой, — сказала тетушка. — Тебе станет легче.

Джери-Ли послушно пошла за тетушкой в ванную комнату.

— А мама скажет Боби? — спросила она, когда тетушка вытерла ей лицо.

— Твоему братику всего только четыре года. Я не думаю, что он достаточно взрослый, чтобы понять.

— Может, я сама ему скажу?

— А ты считаешь, что должна это сделать, Джери-Ли?

В глазах тетушки светились участие и забота.

— Пожалуй, не следует ему говорить, — сказала девочка задумчиво. — Наверное, он и вправду слишком маленький для этого.

Тетушка улыбнулась и поцеловала ее в щечку. — Ты умная девочка, — сказала она. — Для восьмилетнего человека ты приняла очень важное решение, взрослое решение!

Джери-Ли было приятно, что тетушка одобрила ее. Правда, через несколько лет, когда девочка подросла, она, как ни странно, стала сожалеть о своем решении, потому что ее первый взрослый поступок оказался компромиссом.

А той ночью она допоздна лежала, не смыкая глаз и прислушиваясь.

Наконец она услышала, как поднимается в спальню мама, и с замиранием сердца все ждала, что вот-вот раздадутся шаги отца. Обычно он гасил свет и шел вслед за мамой. Но никаких шагов она не услышала. И только тут окончательно поняла, что никогда уже не услышит их больше. Она уткнулась в подушку и разрыдалась. Она оплакивала его и себя...

Ей было немногим больше трех лет, когда мать, тщательно причесав ее золотистые вьющиеся крупными локонами волосы, нарядила ее в белое полотняное платье с пышными рукавами.

— Будь осторожна, не запачкай платье! Сегодня ты должна выглядеть красивой! — сказала она. — Мы идем на станцию встречать твоего папу. Он возвращается домой!

— Война закончилась, ма?

— Нет. Папа больше не служит в армии — его уволили.

— Почему, ма? Его ранили?

— Да, немного... Ничего серьезного, — ответила мать. — У него повреждена нога, и он ходит, чуть прихрамывая. Но ты не должна говорить ему об этом. Сделай вид, что не замечаешь.

— Хорошо! — Джери-Ли отвернулась и стала рассматривать себя в зеркале. — Как ты думаешь, папа узнает меня? Я ведь теперь совсем взрослая!

— Я уверена, что он узнает тебя, — ответила со смехом мать.

В таком городе, как Порт-Клер, приезд первого уволенного по ранению солдата не может остаться незамеченным.

Мэр города, городской совет и оркестр колледжа — все собрались по этому случаю на железнодорожной станции. Поперек пути висел плакат с надписью, сделанной красными и голубыми буквами: «Добро пожаловать домой, Бобби!»

Но Роберт Джерарти поступил типично для себя: спрыгнул из вагона не на стороне станции, а на противоположной, прямо на пути. Потому что так ему было ближе к дому.

Тем временем его искали. Люди возбужденно суетились на платформе в поисках пропавшего героя.

— Вы уверены, что он должен приехать именно этим поездом? — с нарастающим раздражением добивался мэр у матери Джери-Ли.

Мать еле сдерживала слезы.

— Он в письме назвал именно этот поезд, — говорила она.

Наконец поезд медленно отошел от платформы.

И в тот же момент раздался крик: «Да вон он?» Роберт был уже на противоположной стороне путей. Он услышал крик, остановился, снял армейскую фуражку, почесал в затылке. Оркестр колледжа грянул марш «Привет герою-победителю'». Мэр, позабыв о своем достоинстве, соскочил с платформы и стал перепрыгивать через рельсы.

Толпа бросилась за ним. Началась суматоха. Мэр, отказавшись от заранее разработанной церемонии встречи, произнес приветственную речь тут же, на пыльной улице, рядом с железнодорожными путями:

— Мы собрались здесь, чтобы приветствовать первого героя Порт-Клера, настоящего героя, получившего ранение в бою за родину, — рядового первого класса Роберта Эф Джерарти...

Но --">