Роберт Стоун - Перейти грань

священника в своем темном, плохо скроенном костюме. Сейчас он казался изрядно подвыпившим.

— Брат Браун! — воскликнул он. Лицо его пылало. Оуэн взял банку пива из холодильника и прикоснулся ею к стакану Федорова.

— Будьте здоровы! — провозгласил Федоров. Браун приподнял банку, приветствуя его.

— Привет, Тедди.

Федоров всегда выделялся среди них своей невоенной внешностью, а теперь, когда годы брали свое, он и вовсе расплылся. На его круглом открытом лице блуждало незнакомое выражение то ли лукавства, то ли растерянности. «Последствия пьянства», — подумал Браун.

— Будьте здоровы! — повторил Федоров, который всегда употреблял русские выражения, когда пил.

— Старина Тедди нагрузился. — Базз Уорд озабоченно взглянул на Брауна.

Уорд родился в семье военного в Кентукки и был летчиком-истребителем, пока не сделал следующего шага в своей карьере.

Ресторан, куда они отправились поужинать, находился в отреставрированном здании колониальной эпохи, рядом с местным Капитолием. Столик для них был накрыт в нише у витринного окна, выходившего на Камберланд-стрит.

Горели свечи, в воздухе носились ароматы специй, слух услаждала музыка Вивальди. Вино привело Федорова в состояние нездорового возбуждения, и он поглядывал на своих друзей поверх очков с каким-то хитроватым прищуром. Большую часть своей сознательной жизни он провел, сидя в кабинете и изучая советский военно-морской флот.

— Двадцать лет, — проговорил он, — в следующем июне. Вы можете поверить?

— Запросто. — Уорд рассмеялся, довольный своим ответом.

— Я не могу, — произнес Браун. Друзья молча посмотрели на него.

— Да, не могу. Извините, но это невозможно.

— Тем не менее это так, — сказал Уорд.

— Расскажи ему, — нетерпеливо потребовал Федоров. — Расскажи Оуэну о своих планах.

И тогда Уорд поведал Брауну о том, что он бросает службу на флоте ради религии. Сразу после его отставки они с женой переезжают в Северную Каролину, где Базз будет посещать духовную семинарию.

— Уму непостижимо, — отреагировал Браун, хотя, в общем-то, не очень удивился решению Уорда. — А как же твое очередное звание?

— Я могу получить его по выходе в отставку.

Браун недоверчиво покачал головой.

— Ты должен был стать флагманским офицером, Базз. Мы рассчитывали на тебя.

— Двадцати лет вполне достаточно, — возразил Уорд. — Дети выросли. Разводиться с Мэри я не собираюсь. Мне нужно немного любви в жизни.

Каждый из них побывал во Вьетнаме и участвовал в боевых действиях. У всех троих карьера морского офицера оказалась разрушенной событиями этой войны. Судьба Уорда была самой героической и сложной. Начинал он как один из выдающихся летчиков палубного истребителя F-14. Во время двадцать шестого боевого вылета ему пришлось катапультироваться над мостом «Челюсти дракона», после чего он пять лет провел в плену.

Федоров с угрюмым видом раскачивался на стуле, скрестив руки на груди.

— Все, что угодно, только бы остановить часы. Что-нибудь экстраординарное. Такое, чтобы прервать течение времени.

— Верно, дружище. — Уорд застенчиво улыбнулся. — Ты попал в самую точку, приятель.

— Все хотят быть счастливыми, — сообщил им Федоров. — Они несчастны оттого, что стали несчастливыми. Это Америка. Помните, кто бросал в нас дерьмо? — Он оглядел зал, как будто мог обнаружить в нем кого-то из участников антивоенных демонстраций. В ресторане сидело лишь несколько престарелых туристов. — Где они теперь? Тоже несчастны, бедные детки. Ладно, пошли они в… Они получили свое.

— Блестящий анализ. — Уорд повернулся к Брауну. — Вы не находите, доктор?

— Я не знаю, — сказал Браун. — Мне надо подумать над этим.

«Наши судьбы связаны общей иронией», — думал Браун. Ни один из них не пришел на флот по своему собственному желанию. Каждого склонил к морской карьере кто-то другой. В случае с Уордом сыграла роль семейная традиция. Брауна и Федорова привели в училище амбиции родителей-иммигрантов. Закончи они школу хотя бы на год-два позднее, они смогли бы сделать выбор самостоятельно. Он и его друзья были последними папенькиными сынками своего времени.

— Наши враги поставлены в тупик, — провозгласил Федоров, — это хорошая новость. Плохая новость? И мы тоже. — Он поднял стакан с вином. — Будьте здоровы.

Уорд и Браун тоже подняли свои стаканы, впрочем, они уже давно перешли на --">