Харлан Кобен - Ловушка

бы понимаете?

— До некоторой степени.

Дженна подняла заплаканные глаза:

— Как вы поступите дальше?

— А вы бы на моем месте?..

— Оставила бы все как есть. — Дженна взяла гостью за руку. — Пожалуйста, умоляю — оставьте как есть.

Уэнди задумалась. Она пришла сюда совсем с другими чувствами — неужели мнение изменилось? Снова представила: Джон жив, входит Чарли, на полу — мертвая девушка.

— Уэнди!

— Я не судья и не присяжные. — В памяти всплыл Эд Грейсон с его поступком. — Не мне вас наказывать. Но и не мне прощать.

— Что это значит?

— Простите, Дженна.

Та отступила.

— Ничего вы не докажете. Я стану отрицать, что мы вообще разговаривали.

— Попробуйте. Только вряд ли это поможет.

— Почему? Ваше слово против моего.

— Нет. — Уэнди махнула в сторону ворот. Из-за угла вывернул Фрэнк Тремонт с двумя полицейскими. — Я соврала, — сказала она, приоткрыв рубашку. — «Жучок» на мне есть.

ГЛАВА 38

Вечером, когда все закончилось, она сидела на веранде. Чарли в своей комнате наверху стучал по клавишам компьютера. Вышел Попс, встал возле ее кресла, держа в руках бутылку пива. Уэнди потягивала белое вино. Оба начали разглядывать звезды.

— Я готов ехать.

— Какое «готов» после пива?

— Да я только одну.

— Не важно.

Он сел.

— Все равно сперва надо поговорить.

Уэнди сделала глоток. Так странно: спиртное убило ее мужа, убило Хейли Макуэйд. Однако же вот — выпивают ясным прохладным весенним вечером. В другой раз на трезвую голову она, возможно, попробовала бы разыскать в этом глубокий смысл.

— О чем?

— Я приезжал в Нью-Джерси не только посмотреть, как вы тут.

— Тогда зачем?

— Мне пришло письмо от Арианы Насбро.

Уэнди молча уставилась на него.

— Я встречался с ней на этой неделе. Несколько раз.

— И?..

— И решил простить. Отпущу, не стану больше цепляться. Джон бы одобрил. Если в нас нет сострадания, то что есть?

Уэнди промолчала, вспомнив Кристу Стоквелл, которая простила причинивших ей боль ребят-студентов. Она сказала тогда: «На ненависть уходит столько сил — вцепишься в нее и упустишь более важное». Фил Тернбол дорого заплатил за этот урок. Месть, ненависть — цепляешься за них и рискуешь упустить главное.

С другой стороны, Ариана Насбро — не студентка, учинившая безобидный розыгрыш. Это человек, который пьяным сел за руль, причем не в первый раз, и убил Джона. Но мысль о Дэне не отпускала: будь он жив, простил бы? Можно ли вообще сравнивать их ситуации? А если можно — что с того?

— Извини. Не могу ее простить.

— Я и не прошу. Уважаю твои чувства, но и ты уважай мое решение. Сумеешь?

Уэнди поразмыслила.

— Вроде бы да.

Некоторое время они молчали; слов не требовалось.

— Я жду, — сказала Уэнди.

— Чего?

— Что насчет Чарли?

— То есть?

— Ты объяснил ему, зачем вернулся?

— В этом доме решаешь ты. — Попс встал, отправился укладывать последние вещи, а через час уехал.

Включили телевизор. Уэнди недолго посидела рядом с сыном, глядя на мерцающий экран, потом сходила на кухню и вернулась, протягивая конверт.

— Что это? — спросил Чарли.

— Тебе письмо. От Арианы Насбро. Читай. Захочешь поговорить — я наверху.

Она приготовилась ко сну, но дверь не закрыла, стала ждать. Вскоре услышала шаги на лестнице, обхватила себя руками. Чарли заглянул в комнату.

— Я — спать.

— Ты в порядке?

— В полном. Сейчас говорить не хочу, ладно? Мне надо подумать.

— Хорошо.

— Спокойной ночи, мам.

— Спокойной ночи, Чарли.

Два дня спустя перед матчем окружного чемпионата по лакроссу — встречались женские команды риджвудской и касселтонской школ — на поле устроили памятную церемонию. Во время минуты молчания на табло вспыхнула надпись: «Парк Хейли Макуэйд».

Тэд с Маршей, естественно, пришли. Их дети — теперь лишь двое, Патрисия и Райан, — стояли рядом. У Уэнди, которая наблюдала издалека, разрывалось сердце. Под именем Хейли возникла новая строчка: «Не в нашем доме», — напоминавшая родителям не устраивать у себя вечеринок со спиртным. Марша тут же отвела глаза от табло, стала рассматривать толпу, заметила Уэнди, слегка кивнула. Та ответила тем же. Вот и все.

Когда началась игра, Уэнди зашагала прочь со стадиона. Поодаль стоял уже вышедший на пенсию следователь Фрэнк Тремонт — в том же жеваном костюме, что и на --">