Леонид Иннокентьевич Могилев - Век Зверева

внизу? Питаетесь как?

— Консервами. Сок. Кофе. Вино сухое. Как на подводной лодке.

— После того как в Ладоге пароход с бисексуалами потопили, что-то в народе изменилось. Надежда какая-то появилась.

— Да там случайных людей много было. Жестокий человек Бухтояров.

— Без жестокости, разумной жестокости дело не сделаешь.

— А вы-то понимаете, какое дело мы делаем?

— А ты меня на понт, девочка, не бери.

— Так уж и на понт.

— Ладно. Политбеседа закончена. Тебе, значит, вниз вернуться нужно.

— Мне связь нужна.

— Если нужна, обеспечим. Ты поспи тут, полежи. А я похлопочу.

— Долго собираетесь хлопотать?

— Как повезет. С человечком одним повидаться.

Когда Василий Петрович ушел хлопотать, Гражина допила молоко, сходила в ванную, приняла душ, растерлась насухо огромным полотенцем, выданным хозяином, никого не встретила в коридоре, вернулась в комнату, легла на диван и мгновенно уснула.

Проснулась она от того, что в комнате была не одна. Василий Петрович вернулся. В уходящем свете позднего вечера она увидела женщину лет так пятидесяти, тонкую, небольшого роста.

— Вставай, девочка. Вот проводника тебе привел. Еще молока на дорожку не выпьешь?

— Я бы чаю выпила. С бубликом.

— Вот этого не предлагаю. Надо вам поспешать.

Закрылась за стариком дверь, вместе с проводником Гражина вышла на улицу. Они прошли квартала три по направлению к Смольному, затормозила рядом «Волга» серая, видавшая виды, за рулем мужик как мужик, средних лет, в джинсовой рубашке, в отглаженных брюках.

Неприметное здание в Стрельне, НИИ непонятного предназначения, коридор, лифт, кабинет, опять лифт.

О том, что в «кротовник» есть аварийный ход, коридор, Гражина догадывалась. Теперь ей предстояло воспользоваться им. Сопровождавшие ее «лаборанты» не сказали ни слова, не спросили ни о чем. Они еще довольно долго шли по освещенному коридору с такими низкими потолками, что приходилось пригибать голову. Потом она увидела рельсы, уходящие в туннель, где уже не было света, банальную дрезину. «Лаборанты», а их было двое, предложили ей сесть, и дрезина покатилась. Зажглись бортовые огни на их «бронепоезде», фонарь. Ехали они долго, часто останавливаясь, переводя стрелки, открывая и закрывая блокировочные двери, водя пальцами по схеме, о чем-то шепчась. Наконец Гражине предложили сойти. Это был как бы диспетчерский зал, широкий, со скамьями по периметру, с экранами контрольных мониторов, сейчас не работающих, но, очевидно, готовых к работе. Один из сопровождавших Гражину подошел к стене, открыл щиток, повернул выключатель. Загорелся тусклый, катакомбный свет. Потом о ней доложили по телефону, который находился в нише, слева от мониторов, и молодые люди, не говоря ни слова, сели на дрезину и покинули зал. Они возвращались. Зашипели, сходясь, створки. Она осталась одна.

Через час сорок пять минут открылись другие двери, и в зал вошел Бухтояров.

Пряхин вернулся из города один. Сейчас он спал в своем боксике, отужинав и доложив о результатах выполнения задания, о том, что Аносов благополучно отдыхает в квартире на Московском проспекте, что Гражина там не появлялась и следует, наверное, искать ее на других явках.

Бухтояров аккуратно обыскал спящего, нашел в куртке, висящей в изголовье, ствол, изъял его и разбудил Пряхина:

— Витя. Вставай. Радость у нас.

— А!

— Вставай, Витек. Гражинка нашлась.

— Как нашлась? — Пряхин был явно разочарован, но мгновенно изобразил радость.

— Привет, Витек.

— Пришла? Ну, чудненько. А Коля Аносов тебя ждет на Московском.

— Ну, это вряд ли.

— Почему? — насторожился предатель.

— Потому что потому, все кончается на «у».

— Витек, Глухов-то как, здоров, старичина?

— А что ему сделается?

— Ты его давно видел?

— Шесть часов назад.

— Не мог ты его шесть часов назад видеть.

— Почему?

— А потому, Витек, что восемь часов назад его выводили и сажали в служебный автомобиль. Сам понимаешь чей.

— То есть что значит «сам понимаешь»? — Пряхин сел на своей лежанке, потянулся к куртке. — Закурить нет?

— Нет, Витек. Ты поищи в куртке что хотел найти. Давай, давай, не стесняйся.

Пряхин, красивый, накачанный по-спортивному мужик, полез во внутренний карман, пистолета «вальтер» не обнаружил, нашел сигареты. Курить разрешалось только возле вентиляционной вытяжки. Это правило не нарушал никто.

— Подожди с сигаретой, --">