Саймон Бекетт - Химия смерти

Нила тоже поразила находка, хотя к нему постепенно стала возвращаться подростковая самоуверенность. Так что именно он, а не Сэм, рассказал мне о случившемся, уже подредактировав свежие воспоминания и придав более приемлемую форму всей истории, которой предстояло быть рассказанной и пересказанной множество раз. Годы спустя, когда трагические события того неестественно жаркого лета окончательно канут в прошлое, Нил не перестанет говорить о них, навечно закрепив за собой статус следопыта, с чьей находки все и началось.

Впрочем, началось-то все, конечно, не с этого. Просто до тех пор мы и понятия не имели, что за тварь живет среди нас.

Глава 2

Я появился в Манхэме тремя годами раньше, промозглым мартовским вечером. Выйдя на станции — или, скорее, на забытом Богом полустанке, — я обнаружил залитый водой пейзаж, лишенный не только следов присутствия человека, но и самой линии горизонта. Я стоял на платформе со своим чемоданом и разглядывал ландшафт, почти не обращая внимания на дождевые капли, стекавшие за воротник. Вокруг расстилалась плоская заболоченная местность, поросшая папоротником лишь изредка и вдалеке нарушаемая пятнами голого предвесеннего леса.

Я впервые оказался в графстве Норфолк, чьи жители именуют здешние края Большой Заводью. Непривычная картина. Я впитывал в себя широкий простор, вдыхал сырой холодный воздух и чувствовал, как внутри что-то начинает потихоньку отпускать. Пусть хмуро и неприветливо кругом, но здесь уже не Лондон. Хоть на этом спасибо.

Меня никто не встречал, а транспорта со станции я не заказывал; мысль настолько тщательно спланировать поездку не пришла мне в голову. Свою машину я продал вместе с остальными пожитками и даже не задумался, каким образом доберусь до поселка. В ту пору я еще не слишком ясно соображал. Впрочем, самонадеянность городского жителя все равно заставила бы предположить, что на станции есть такси, магазины, что-то еще… Но здесь не было вереницы таксомоторов; даже телефонной будки и той не оказалось. Пожалев на миг, что отдал свой мобильник, я взял чемодан и направился к дороге, где очутился перед выбором, куда идти: направо или налево. Не колеблясь ни секунды, я пошел налево. Так, без особой причины. Через пару сотен ярдов я выбрался к перекрестку с покосившимся дорожным столбом. Выцветшая надпись указывала куда-то вниз, прямо в мокрую землю. Ну и ладно: по крайней мере знак говорил, что я на верном пути.

Уже смеркалось, когда я наконец дошагал до поселка. К этому времени меня обогнала пара-тройка машин, и тем не менее никто не остановился. Если не считать автомобилей, то первыми признаками жизни были одинокие фермы, весьма далеко отстоявшие как от дороги, так и друг от друга. Затем в сумеречном свете я заметил шпиль церквушки, будто наполовину ушедшей в землю где-то на задворках. Вскоре под моими ногами простерлась мостовая, узкая и скользкая от дождя, хотя и это было лучше, чем обочина и живые изгороди, по которым я пробирался от самой станции. Еще один поворот — и взгляду открылся спрятавшийся поселок.

До вида с почтовой открытки ему далеко. Слишком не-прибранный, слишком разбросанный, чтобы походить на образец английской деревушки. На окраине расположилась группа коттеджей довоенной постройки, но они быстро уступили место каменным домикам со стенами, выложенными кремневой галькой. Чем ближе подходил я к центру поселка, тем дряхлее становились домики, словно каждый шаг уносил меня все дальше в прошлое. Лакированные изморосью, зданьица жались друг к другу, а в их безжизненных окнах отражалась туповатая подозрительность.

Еще немного — и вдоль дороги выстроились запертые магазины, что заслоняли какие-то другие дома, терявшиеся в мокром сумраке. Я миновал, школу, паб и вышел к центральной лужайке, поросшей нарциссами. Кивая головками дождю, они резко выделялись своей канареечной желтизной на светло-коричневом фоне окружающего мира. Над лужайкой простер голые черные ветви старый каштан, вздымавшийся гигантской башней. За ним, в окружении покосившихся и замшелых могильных камней, стояла церковь, чей древний норманнский профиль я заметил еще с дороги. Как и у соседних домов, в ее стены были вмазаны кремнистые желваки с кулак величиной, не поддающиеся стихиям. Впрочем, раствор этой кладки, не столь твердый и крепкий, изрядно пострадал от времени, а окна и дверь слегка перекосило из-за просевшего за восемь столетий --">