Уоррен Мерфи , Ричард Сэпир - Вторжение по сценарию

все-таки не стоит. Действительно, теперь я вынужден снова сопровождать тебя, но...

– Проваленное? – переспросил Римо.

– Бронзини мертв, – тихо сказал Смит.

– Что произошло? – ошарашенно проговорил Римо.

– Это долгая история, – ответил доктор. – Когда ты поправишься, я готов сообщить тебе все подробности. Сейчас же достаточно сказать, что Бронзини стал национальным героем.

– Правда?

– Он спас город.

– В самом деле?

– Но об этом никто не должен знать, – поспешил предостеречь Смит.

– Что ж, буду нем, как рыба. По правде говоря, этот парень мне не слишком понравился.

– Наверное, ты не успел узнать его как следует.

– Вообще-то, я видел Бронзини только мельком, – признался Римо. – Он показался мне самодовольным болваном.

– Вполне возможно, – согласился Смит. – У Барта был противоречивый характер.

– Кстати, – добавил он, поворачиваясь к Чиуну, – только что были обнародованы результаты вскрытия Немуро Нишитцу. Судя по всему, он умер от отека верхних дыхательных путей, спровоцированного обычной простудой.

Насколько я помню, вы сообщили, что устранили его собственноручно.

– Кто такой Немуро Нишитцу? – поинтересовался Римо, но ответа так и не получил.

– Я уже рассказал вам, что этот Бартоломью Бронзини в предыдущем воплощении на самом деле был Александром Македонским? – спросил в ответ Чиун.

– Кем? – взорвался Римо.

– Не могу сказать, что успел свыкнуться с этой мыслью, – сказал Смит.

– Тем не менее, это правда. И один из моих предков отправил его на тот свет.

– Насколько я помню, Александр умер от малярии.

– Да, именно так записано в исторических хрониках. Но правду о настоящей судьбе Александра можно найти лишь на страницах Летописи Синанджу, и состоит она в следующем...

– Неужели мне придется это выслушивать? – с кислой миной спросил Римо.

– Я ведь, все-таки, болен.

Лицо Чиуна раздраженно скривилось.

– Это чрезвычайно поучительная история, – назидательно заметил он.

– Именно эти слова я слышал все тридцать раз, когда ты мне ее рассказывал, – простонал Римо, скрещивая на груди руки.

– На этот раз я обращался не к тебе, а к Смиту, – парировал Чиун, несмотря на то, что даже прослушав мой рассказ тридцать раз, ты так и не оценил всей его красоты.

– Увы, эстетические переживания, связанные с малярией, навсегда останутся для меня загадкой, – проворчал Римо.

– Итак, – продолжал Чиун, обращаясь к Смиту, – во времена Александра Македонского Мастера Синанджу находились на службе у Индии, из-за небольшого недоразумения, произошедшего с другим постоянным клиентом, Персидской империей.

– Что в переводе на человеческий язык, – вставил Римо, – означает: индусы платили больше денег. – Не помню, чтобы об этом что-нибудь говорилось в Летописи Синанджу, туманно заметил Чиун.

– Загляни в «Приложения», – посоветовал Римо.

– А если ты будешь и дальше мешать моему рассказу, то приложить придется тебя, – проговорил Чиун, но уже более умеренным тоном. – В то время, когда Мастер Синанджу находился на службе в Индии, этот больной грек обрушился на Персию и уничтожил сию замечательную империю. Это новость необычайно расстроила Мастера.

– Перевожу: он начал подумывать, не переметнуться ли ему в очередной раз на другую сторону.

– И тогда он отправился к индийскому султану, – продолжал Чиун, притворившись, будто не замечает нападок Римо, но, тем не менее, мысленно добавив его слова к длинному списку обид, которые нанес ему ученик за все годы их знакомства, – правителю земель, которым угрожал этот сумасшедший грек по имени Александр. Султан пообещал Мастеру золотые горы, если тот уничтожит врага. Тогда Мастер Синанджу отправил к Александру посланца, который доставил ему пергамент, сказав, что в нем предначертана судьба завоевателя. Но заглянув в свиток, грек впал в ярость и убил посланника.

Судя по всему, записка была по-корейски, а Александр не умел читать на этом достойнейшем из языков. Чиун сделал театральную паузу.

– И что же случилось потом? – спросил заинтригованный Смит.

– С тех пор Синанджу жила спокойно и счастливо, – ответил Римо.

– Это единственное, в чем ты оказался прав, – бросая недобрый взгляд на своего ученика, заметил Чиун. – Да, в деревне действительно воцарились мир и спокойствие, потому что посланец Мастера был болен малярией. К тому времени, когда он добрался до Александра, болезнь начала прогрессировать, поэтому --">